Арне Гарборг - Мир

Да, весна, весна царила в сердце Энока. Словно после долгой, чёрной зимы, когда солнце приходит, разгоняя тучи и холод, прогоняя непогоду и ветра, растапливая снег и лёд, пробуждая к жизни почки и ростки, и проливает лёгкий, приятный дождик над миром, оглушённым и умерщвлённым зимой; и тотчас же весна распускает цветы и листья, луга зеленеют, и жизнь и радость царят во всём мире. Так было с Эноком. Всё росло и расцветало; там, в душе, тянулись ростки, словно из тёплой, обильной почвы, и всё было исполнено добротой, сочувствием и силой любви; не плотской любви, что делает человека мягким и расслабленным, но любви Христовой, дарующей сосредоточенность и душевную силу. Эноку была нестерпима любая мысль, коя была противна Господу; любое желание и стремление, кроме молитвы и заповедей; всякий грех виделся ему змеем, прячущимся в листве; прекрасным и нарядным было сердце его, ожидавшее Жениха; и это было его единственной заботой.

И Бог был во всём. В воздухе, в земле, в воде, в огне, в яростном урагане и лёгком ветерке, в трудах и в отдохновении, во сне и наяву; стоило лишь оглядеться вокруг; Господь никогда не отлучался. Когда светило солнце — то сияли очи Господни; дождь и град были его дланями; а звёзды в ночи — глазами ангелов, мерцанием и зовом тех, которых тысячи порхали вокруг Господа и ждали нас; и они хранили и берегли нас, где бы мы ни были: поддерживали нас, когда мы шли, и поднимали нас, когда мы падали; много раз, когда ветер трепетал над лугами, Энок как будто видел порхание белых крыльев.

Но и в буре ему слышался глас Божий, и в шуме моря, в раскатах грома и во всём; глас Божий звучал, гремел, разносился по миру от веку до веку. И потому дрожали те безбожники, кои не обрели мира; они боялись Отца своего, ибо не ведали Его. То же самое было и с Гуннаром, когда он плохо себя вёл: парень не понимал, что его отец желает ему добра, когда наказывает розгами. С улыбкой Энок ещё раз вспомнил те времена, когда он сам жил в страхе, и не без причины: ведь глас Господа Саваофа устрашал тех, кто был против Него.

И так хорошо было Эноку, что он порой удивлялся: правда ли всё это? Может ли дитя Господне жить так легко в этом мире?

Энок ждал борьбы и тягот — и поднимался на Фавор. Всё шло так легко, так удивительно гладко; Бог ведал его желаниями и помыслами. Разве не уготовано ему, Эноку, серьёзного испытания? И что хотел сказать этим Господь?

Божьи люди говорили о терзаниях, о борениях и высоких искушениях, об огненном очищении. И Ларс Нордбраут резко выступал против Энока: быть «слишком радостным» — это, должно быть, дьявольская уловка. Сначала Лукавый делает тебя твёрдым в своей вере, потом усыпляет твою бдительность, и тем легче ему впоследствии тебя совратить.

— Это как с теми теплолюбивыми деревцами, которые Мёллер из Мюре посадил в стеклянном доме: первые годы они быстро тянулись кверху и выглядели замечательно; но они сделались мягкими и слабыми от такой жизни, и как только он высаживает их на открытом месте и они соблазняются осенними ветрами и ночными холодами — вянут деревца и умирают, потому что в них нет силы.

Приживалка Гури считала таким же образом. Сама она тоже иногда впадала в уныние и тягостные раздумья, но «больше благодарила Бога за эти мрачные часы, чем за сладостные дни Божьей благодати; ибо когда Господь наказывает, значит, Он любит». Разве Бог не мог полюбить Энока? Бывали дни, когда этот вопрос причинял ему невыносимую муку.

Но нет. Не Дьявол сделал Энока таким счастливым; грешно было даже думать об этом. Нужно лишь отдать себя в руки Господа, и пусть Он правит. Отец небесный знает, что нам нужно, что для нас хорошо и плохо; и Он ниспошлёт наказание, когда увидит, что это необходимо.

И в повседневных делах Энок видел, что служит доброму господину; благословение и везение было во всём, чем бы он ни занимался, всё приносило пользу. Всегда ему было что отдать, и всегда ему воздавалось сторицей. И Бог был добр с ним, так что доходы Энока были большими, даже побольше, чем у остальных; сами обитатели мира сего предпочитали иметь дело с божьим человеком, чем с себе подобными; и они могли убедиться, что это правда, полагал Энок.

Господь услышал его молитвы, благословляя его и в другом: ребёнок, родившийся у Анны, оказался мальчиком. Разве Господь не осыпал Энока благодеяниями? Разве Он не устраивал всё так, чтобы доказать Эноку, что Он с ним?

…А весна была в разгаре, и Анна спросила, как он собирается справляться в страду без работника. «С Божьей помощью», — отвечал Энок. И он был твёрд в своей вере.