Марта Фомина - Детство Ивана Грозного

— Святой отец, мирские дела позади, — прошептал Василий. — Теперь Богу отдаю душу. Постригите меня, да глаз с меня не сводите: как буду испускать дух, читайте отходную.

Даниил распорядился принести иноческое одеяние, но в спешке мантию обронили по дороге из Троицкого монастыря. Тогда сняли ее с келаря Иллариона Курцова и передали игумену Иоасафу, но брат великого князя Андрей Старицкий, Михаил Воронцов и Шигона стали вырывать черную рясу из его рук: они еще надеялись на то, что великий князь выздоровеет [17] Согласно церковным правилам в случае выздоровления принявший постриг монарх не мог вернуться на трон. .

— Владыко, негоже Василия Ивановича постригать, — уговаривали они митрополита. — Многие князья, даже сам Владимир Киевский, не в чернецах умерли, а все же сподобились праведного покоя. Почто же великого князя, столько сделавшего для Руси, на постриг обрекать?

— Не благословляю вас ни в сем веке, ни в будущем! — багровея лицом от гнева, ответил Даниил и разом пресек распрю. — Никто не отымет у меня души его! Добр сосуд серебряный, но позлащенный лучше.

Умирающего нарядили и бороду расчесали, как полагается по иноческому сану. Службу вел отец Иоасаф Троицкий, а постригал сам Даниил. Имя иноку нарекли Варлаам.

И тут увидели святые старцы дух его, отошедший, как малый дымок.

Утром Ваню разбудил заунывный звон колоколов. Траурно гудел басовитый царь-колокол, слезно вторили ему малые колокола.

Великая княгиня Елена и мамка Аграфена Челяднина, одетые в траур, усадили Ваню рядом с возвышением, на котором покоился усопший Василий Третий. Он лежал на черной тафтяной постели в черном иноческом одеянии со строгим отрешенным лицом.

Текла людская река: москвичи прощались с почившим государем и, проходя мимо опухшей от слез, каменно застывшей вдовы, любопытно поглядывали на бледного княжича — неужели этот малыш заменит умершего? Или его родные братья потеснят малолетку, невзирая на клятву? Таких примеров на святой Руси сколько угодно!

Старики еще помнили, как его прадед великий князь Василий Второй, после ослепления прозванный Темным, в Угличе дал клятву на кресте и Евангелии, что не будет претендовать на московский престол, а игумен Трифон на богомолье в Кирилло-Белозерском монастыре объявил, что клятва та незаконна, потому как была следствием принуждения и страха: ведь его двоюродный брат Дмитрий Шемяка взял в полон малолетних детей Василия, а самого ослепил! Игумен снова благословил Василия на великое княжение, а Шемяка получил по заслугам: преданный союзниками, бежал в Новгород, где и был отравлен по распоряжению Василия Темного.

А разве дед малолетки Иван Третий не нарушил седой, издревле исполняемый обычай — сажать на престол наследников только по старшей линии? У Ивана Третьего умер старший сын, а его место на престоле законно наследовал единственный отпрыск умершего Дмитрий Угличский. Иван Третий еще при жизни признал это и пышно отпраздновал. А потом из-за козней хитрой второй жены византийской царевны Софьи Палеолог отменил свое решение и завещал престол ее сыну Василию Третьему.

Не лучше поступил и сам ныне покойный Василий. Пострижением он признал вину перед первой женой Соломонией, но не раскаялся в своей ненависти к племяннику Дмитрию, ни в чем не повинному отроку, заживо сгнившему в оковах.

Так кто же помешает завистливому кичливому Юрию нарушить клятву, которую он дал дважды: сначала государю в Волоке Дамском, а потом у еще неостывшего тела митрополиту Даниилу. Скажет: клятва подневольная — не в счет, и сбросит Ванюшу с престола, а то еще и умертвит в заточении!

Сердце вдовы сжалось, в порыве страха за сына она так сильно прижала его к себе, что Ваня чуть не задохнулся и с удивлением посмотрел на мать: глаза ее потемнели и мрачно горели; так раненое животное из последних сил защищает свое детище.

«Зачем же испытывать судьбу?» — думала Елена, виновато целуя сына за невольно причиненную боль и снова погружаясь в свои мысли.

Покойный муж не любил брата Юрия, который был всего на два года моложе его, и долго не позволял ему жениться, чтоб не было наследников: имея детей, он вел бы себя еще агрессивнее. И Юрий платил Василию той же монетой. Он выступил против развода с Соломонией, и понятно — почему: случись что с бездетным великим князем — именно Юрию по закону достанется престол.