Тобиас Вулф - Жизнь этого парня

– Очень плохо, Джек. Тебе выпало Перешагнуть Звезду.

– Перешагнуть Звезду?

– Точно. Видишь вот эту звезду? Тебе попалась такая и на этой секции. Это значит, ты должен перешагнуть вот сюда, а это минус сорок очков. Хотя ты был чертовски близок к ней, Джек, приятель.

Я спросил, могу ли попробовать еще раз.

Смоук перегнулся через стойку и внимательно вглядывался в толпу.

– Я не вижу его. Что ты об этом думаешь? – обратился он к Расти.

– О’кей, но поторопитесь, – сказал Расти. – Нам конец, если он поймает нас.

– Тебе лучше сделать два раза по четвертаку, – сказал Смоук.

– Два четвертака?

Я открыл свой кошелек. Смоук вырвал один бакс и сказал:

– Это еще лучше. У тебя будет четыре попытки и таким образом еще больше очков. Мы ускорим процесс.

Я уже перерасходовал больше того, что мне надо было для радиобудильника, я был уже почти у бинокля. Смоук вскрикнул, а Расти закусил щеки.

– Ты пытаешься все отдать, так? – сказал он.

– Можно мне еще сыграть на двойной четвертак? – спросил я.

Смоук сказал, что можно. Он также сказал, что я могу сыграть в две доски, если захочу, и что вторая доска имеет то же количество очков как та, с которой я играю сейчас. Это дало бы мне шанс на два больших приза вместо одного.

– Черт возьми, Смоук, – сказал Расти.

Я внимательно глядел в свой кошелек. Смоук вытащил пару долларовых купюр и вручил мне шесть дисков из стопки, по три на каждую доску. Баллардцы сгрудились вокруг, чтобы посмотреть, как мне это удастся.

– Получилось! – заорал я.

Смоук потряс головой.

– Почти, старик, Лунная Потеря. Это будет стоить тебе пятидесяти очков, но я думаю, мы можем скинуть до тридцати. Что скажешь, Расти?

Расти поворчал, но в конце концов согласился. По предложению Смоука я открыл другую доску и поднял ставку с двух четвертей до четырех.

– Следи за боссом, – сказал Смоук.

– Поторопись, – сказал Расти.

– Блин, – выругался Смоук. – Техасская песчаная ловушка. Она почти была у тебя, Джек.

Баллардцы подбадривали меня. Я открыл еще две доски и сыграл на всех пяти за два четвертака. Мои очки выросли на Каролине, Снежинке и Волшебных Колесах, затем упали снова на Банановый Сплит, Одинокие Сердца, Черные Алмазы. Я оставил свой кошелек на стойке, и Смоук взял то, что я был должен, когда он выдал мне диски. Я был всего в паре очков от выигрыша всей верхней полки, когда Смоук подвинул кошелек обратно ко мне.

– Тебе немного недостает, Джексон.

Он был пуст.

Я знал, что у баллардцев нет денег. Артур наблюдал за мной из небольшой толпы, которая собралась вокруг киоска, но я знал, что у него тоже нет денег. Я спросил Смоука, могу ли я сыграть еще, в последний раз.

– Извини, Джек, нет денег – нет игры.

– Только одну? Ну пожалуйста?

Он прошелся по мне глазами. Улыбнулся детям, наблюдавшим за происходящим.

– Вы все видели своими глазами, – сказал он. – Человек практически ограбил нашу лавочку. Эй ты там, рыжий, – да, да, ты – не стесняйся, подходи, первая игра за счет заведения. Я тоже когда-то был скаутом.

– Никаких бесплатных игр! – заорал Расти. – Босс убьет нас.

– Пожалуйста, Смоук, – сказал я.

Все еще улыбаясь, он тасовал диски. Он на самом деле не игнорировал меня: меня просто там не было.

– Эй, – сказал Расти и что-то пихнул мне. – На, возьми…

Это была мягкая игрушка, большая розовая свинья с черными копытами и колечком в носу. Я понес ее в парк развлечений, шагая с баллардцами, но не в состоянии говорить из-за комка в горле. Звуки достигали меня издалека. Я плыл, не осознавая собственные движения. Мы гуляли то там, то здесь. В какой-то момент баллардцы полезли все вместе на горку, и я потерял их из виду. Я даже не взял их адреса.

После того как парк закрылся, я стоял у ворот с несколькими другими скаутами из моей команды. В отличие от меня, они ездили в Сиэтл этим утром в группах по пять-шесть человек с родителями, у которых есть родственники, чтобы навестить их до отъезда домой.

Пока мы ждали, когда нас заберут, я пытался убедить Артура поехать обратно со мной и Дуайтом. Я знал, что Дуайт опять напьется, и мне не хотелось оставаться с ним наедине. Но Артур не разговаривал со мной. Когда я говорил, он отводил взгляд в сторону. Я умолял его смущенно, и наконец он сказал:

– С какой стати я должен ехать с тобой?

– Я делал все это для тебя.

– Ха! – сказал он. Но это было правдой, и он знал это.

Через некоторое время он сказал:

– Выдающееся представление, Вулф. Поистине выдающееся.