Павел Калебин - Настоящие деньги

— «Всевидящее око», — повторил бывший вице-премьер.

— Хм. Это этот, что ли, — Андрей поднял глаза на крышу «Лекса», — Бог?

Валентин Петрович собрался было рассмеяться — его тонкие губы даже чуть дернулись, — но передумал и сказал задумчиво:

— Ну, в какой-то мере ты прав. Действительно, Бог. Только… только, Андрюш, малюют его не на обычной иконе, а на долларовой купюре.

— Ха. Это как?

— Ты когда-нибудь держал в руках долларовую купюру, Андрюша?

— Ну. Хотя… Не, наверно не держал. Меньше полташа не держал. Чего мелочиться-то нам, а? — усмехнулся тот.

— А зря. Я в свое время, можно сказать, с этой долларовой купюры и начался, — философски заметил Валентин Петрович. — И вот каких высот достиг!

Собеседник хмыкнул:

— Знаем мы, с чего ты, Петрович, начался!

— Ну, и это тоже, — не стал отнекиваться бывший вице-премьер, правда, не расшифровывая, о чем именно он подумал в тот миг. Сидевший за рулем шофер хотя и был всецело предан ему, все же человек чужой. Мало ли!

Однако Валентин Петрович все-таки не смог сдержаться, чтобы не сказать тут же:

— Но, Андрюша, Близнецы карьеры свои тоже не с токарного станка начинали. Партийный билеты на стол не бросали! Ну, а мы… «Партия сказала — надо, комсомол ответил — есть»! — он усмехнулся. — Какой с нас спрос?

— А бакс тут при чем? — без интереса спросил Андрюша, колючими глазами уставившись в тонированное окно, за которым мелькали обгоняемые автомобили.

Валентин Петрович ответил не сразу, поэтому Андрей, видать, загипнотизированный мельканием машин, которые уверенно обгонял несущий их «Лексус» с правительственными номерами и «синим ведерком» маяка на крыше, едва не уснул.

Но голос бывшего вице-премьера вдруг зазвучал как-то странно. Такой интонации Андрей никогда не слышал от человека, которому верой и правдой служил уже почти четверть века, наградой за что ему стали доверительные, дружеские отношения с ним. На этот раз голос его зазвучал настолько таинственно, что сон тут же прошел. И Андрей даже наклонил голову к шефу, чтобы лучше слышать, что тот говорит. А излагал он весьма любопытные вещи.

— Я тебе как-то обмолвился, что в конце восьмидесятых нас собирали… — сказал он и замолчал.

— Помню, говорил, — подтвердил Андрюша. — Что-то там по поводу приватизации, да?

— Да, — подтвердил Валентин Петрович. — Хотя не помню… Слова-то тогда такого еще, наверное, не было. Но суть такая, да. Приватизация. Но это все мелочи… Собрали нас по иной причине: партийцы, комсомольцы, урки… Да-да, Андрюша, урки! Самые настоящие авторитеты. Один даже с самим Солженицыным сидел!

— С Солженицыным? — удивленно переспросил Андрей. — Слышал фамилию. Видать, авторитет еще тот!

Бывший вице-премьер усмехнулся:

— Да уж куда авторитетней! Ну да ладно, не в этом суть. Тогда нас пытались, как бы это помягче сказать, объединить в одну команду. Включить на правах полноправных членов в некое подобие масонского общества, которое испокон веков правит миром. Вообще, ты слышал когда-нибудь такое слово — масоны?

— Мафия! — более четко выразился Андрюша, после чего усмехнулся: — Гы!

— Вроде того, — с улыбкой согласился Валентин Петрович. — Некие политические силы на нас, молодых, делали тогда ставку. Нам надлежало развернуть страну на сто восемьдесят и вести дальше уже по чужой лоции… Зато каждому был обещан капитанский мостик!

— Ерунду какую-то ты базаришь, Петрович, — отвернулся от шефа Андрюша. — Тебя че, обделили, что ли? Мостика не дали?

— Эх, — вздохнул Валентин Петрович. — Ничего ты, Андрюша, не понимаешь.

— Так растолкуй.

— Так вот я и говорю тебе, — попытался объяснить бывший вице-премьер. — «Всевидящее око», которое на баксе, — это символ мирового масонства. А на эмблеме банка Вакариса что изображено?

— Что?

— Именно это «Всевидящее око» и изображено!

— Ну и что? — Андрюша хмыкнул. — Или ты подозреваешь, что Вакарис этот твой из этих… из масонов?

— Подозреваю, — нехотя ответил Валентин Петрович. — Фамилия у него какая-то необычная — Вакарис. И сам он таинственный такой весь, и бизнес у него странный… Даже Ашотыч не знает, кто и что поддерживает этот «ОКО-банк». Зато проглотить его Близнецы хотят почти не пережевывая. Как вот такое может быть, сам посуди? Засовывать в рот кусок, не рассмотрев его толком: галушка это иль камень-голышок.

— Ну, а тебе какая печаль в том, Петрович? Сегодня мы им поможем, завтра они нам. Мы ж эти… посредники. На том бизнес и держим.