Павел Калебин - Настоящие деньги

Роберт Янович, как теперь вдруг все узнали, безумно любил свою дочь. Если верить словам однажды проболтавшейся секретарши, он ежедневно звонил своей ненаглядной дочурке, а дни отсутствия управляющего в банке, оказывается, объяснялись тем, что господин Вакарис летал к ней в Швейцарию. Правда, болтливая секретарша, раскрывшая секрет своего шефа, вскоре была безжалостно уволена. Но свою миссию мерзавка исполнила: она доказала, что в ее стране никому, даже такой богатой и загадочной персоне, как господин Вакарис, от бдительного ока общественности не скрыться!

Но увольнением секретарши господин Вакарис ситуацию не спас. Казалось, эта нерадивая и неблагодарная работница включила некий рубильник, после чего фортуна от ее бывшего шефа отвернулась.

Во время последнего визита в Швейцарию господина Вакариса ожидал неприятный сюрприз, если подобное сочетание слов при упоминании о произошедшей трагедии вообще уместно. Директор школы, где училась Кристина, — всегда такой радушный лысый толстячок — на этот раз встретил его виноватой улыбкой.

— Господин Вакарис, вы только не волнуйтесь… — начал он на английском, едва только в дверном проеме его кабинета показалась высокая фигура российского бизнесмена.

— Что? — растерянно произнес Роберт Янович, ощущая, должно быть, как предчувствие чего-то нехорошего, даже можно сказать, чудовищного, кольнуло сердце.

— Произошло небольшое недоразумение, — сказал директор, поднимаясь из-за стола. — Понимаете… — он приблизился к гостю и, взяв того за рукав плаща и стараясь не смотреть в глаза, слегка дрожащим голосом произнес: — Видите ли, вчера группа, в которой занимается Кристина, предприняла небольшой поход на горнолыжную базу… Подобные мероприятия мы проводим часто. Никаких происшествий в ходе их до сих пор не отмечалось. Но вчера… Но вчера, господин Вакарис, произошло нечто… Я не нахожу слов, чтобы сказать… — развел руками директор.

— Что-то… что-то случилось с Кристиной? — нерешительно предположил Вакарис.

— Да. Случилось, — вынужден был признать директор.

— Что же? Что? — вскричал Роберт Янович, стряхивая со своего рукава руку директора. — Она погибла? Разбилась?..

— О нет, нет, господин Вакарис… — поспешил успокоить его собеседник. — Оснований считать так у нас, хвала всевышнему, нет.

— Ну, так что же с ней случилось?

— Мы выясняем это, господин Вакарис. Ваша Кристина — девочка уже большая, вполне самостоятельная. Она могла просто сбежать с каким-нибудь бойфрендом…

— Ей только пятнадцать, — напомнил Вакарис угрожающим тоном, глядя на директора школы исподлобья, как боксер на грушу. Казалось, он готов был обрушиться на этого человека с кулаками: говоря по-русски — набить тому морду!

Но директор печально вздохнул:

— Вы не знаете сегодняшних девочек, господин Вакарис… В моей практике был случай, когда одна тринадцатилетняя…

Роберт Янович оборвал его:

— Куда. Делась. Моя. Дочь? — четко выговаривая слова, спросил он.

— Не знаю, — разведя руками, честно ответил директор. — Но вы не беспокойтесь, все скоро выяснится. На ноги поставлена вся полиция кантона. Вы можете подождать. К вашим услугам наша школьная гостиница… — приняв скользнувшую по лицу убитого горем родителя тень за сомнения, директор добавил: — Хотя да, я понимаю, бизнес…

— Какой, к черту, бизнес?! — воскликнул Вакарис, усилив свою реплику таким красочным русским матом, что директор, не понявший ни слова из сказанного, все равно невольно передернул плечами. — У меня пропала дочь! Понимаешь, сукин ты сын?! Я за что плачу тебе деньги? А? Да у нас, в России, любая, самая последняя школа и то теперь охраняется. А у вас… — слегка сбавив тон, он осведомился: — Вы уже поставили в известность наше посольство?

— Разумеется, господин, Вакарис, разумеется… Но уверяю вас, следует лишь немного подождать, и все само образуется. Кристина найдется или хотя бы даст о себе знать. Мы же, со своей стороны…

На этот раз договорить директору помешал телефон на его столе, попытавшийся привлечь к себе внимание настойчивым пиканьем.

Директор не смог скрыть своей радости — даже лицо его просветлело. Телефон — это был повод хотя бы на минуту сократить неприятный разговор с несчастным отцом его подопечной.

— Извините, — сказал он и быстрыми шагами приблизился к аппарату.

Поднял трубку, произнес традиционное «хэллоу», бегая глазами по поверхности стола, дабы не встретиться взглядом с Вакарисом, однако неожиданно на лице его отразилось удивление, и он все же вынужден был взглянуть на Роберта Яновича.