Павел Калебин - Настоящие деньги

Водитель остановил машину перед небольшим мостиком через безымянную речку. Выйдя из машины, Валентин Петрович прошелся вперед, выискивая чей-то телефон в памяти своего мобильника. Поднес его к уху, уже будучи на середине моста.

— Алло, Николай Иванович? — закричал он в трубку. — Как там прокуратура поживает?.. Ты в курсе, что мне тут газетчики… Почти до детства докопались… Только что грудничковый возраст не тронули…

Холодный ноябрьский ветер, размочаливая, куда-то уносил слова бывшего вице-премьер, но на другом конце соединения, очевидно, его прекрасно поняли, так как потом чуть ли не три минуты Валентин Петрович молча слушал, что ему говорили. При этом с каждой секундой лицо его весьма заметно бледнело.

Сергей Ашотович был сам не свой.

— Ну и Чеботарь, ну и сукин сын! — возмущался он, нервно расхаживая по кабинету.

Станислав Прокофьевич, расположившийся в своем любимом кресле, поблескивая стеклышками очков, настороженно следил за перемещениями компаньона до тех пор, пока тот не замер возле окна.

— Да будет тебе так переживать! — наконец-то решился подать голос и он.

— Как же не переживать, Прокофьич? — обернулся к нему Сергей Ашотович. — Обвел Чеботарь нас вокруг пальца, как щенков. А ко всему, четверых наших людей на Каширке [21] Каширское шоссе. положил!

— Так не сам же он их положил.

— Да какая разница!

— К тому же, и наши двоих его мазуриков завалили.

— Да-да, в том числе самого Пахома — его правую руку — отправили к праотцам!

— И еще какого-то мужика, с бородой.

— М-да… Это, конечно, не плохо. Но что же мы имеем? А имеем мы, Прокофьич, довольно занимательный расклад. Дочечка Вакариса, которую мы упустили в Домодедово, получается, не совсем его дочка. Вернее, не его дочка совсем…

— Конечно, не его. Так профессионально стрелять из пистолета… Насколько я понял, двоих наших именно она и завалила.

— Да. А сама испарилась. Но мы ее непременно отыщем. В лоскуты порвем, суку! Только прежде закончим с Чеботарем…

— Хм. Этот прохиндей меня определенно восхищает, — хмыкнул Станислав Прокофьевич. — С Домодедово, выходит, это он нас пустил по ложному следу. А сам преспокойненько встретил ее в каком-нибудь Шереметьево и теперь везет Вакарису… Кстати, где у них назначена встреча?

— В одном кафе на Арбате, — ответил Сергей Ашотович. — Наш мудрец Чеботарь продолжает строить из себя великого конспиратора, даже не стал в телефонном разговоре с Вакарисом называть это местечко… Знает, гад, что телефоне банкира у нас на прослушке.

— Но почему тогда ты так уверенно говоришь, что встреча у них состоится именно на Арбате?

— Чеботарь сказал по телефону по поводу их стрелы: «На том же месте, в тот же час». А последняя их встреча проходила в одном арбатском кафе, которое, благодаря нашим ребятам, вычислить удалось без особого труда.

— Погоди, Ашотыч. А что нам это дает? Не будем же мы средь бела дня отбивать у него девчонку в центре Москвы?

— Да наплевать на эту девчонку! Полагаю, Вакарис уже и так напуган неимоверно — чуток поднажмем на него после, и он самолично сдаст нам свой банк. Но вот что касается вице-премьерчика нашего… Есть у меня одна задумка! — с этими словами Сергей Ашотович «упал» в кресло рядом с компаньоном и, улыбнувшись, продолжил: — Сейчас вся ментовка на ушах стоит из-за той перестрелки на Каширке. Шесть жмуров — это не шутка! Расследование явно будет контролироваться на самом высоком уровне.

— Думаешь, выйдут на нас?

— С какого это, Прокофьич? Наши люди, что там полегли, — не совсем наши люди. Просто сотрудники некого частного охранного предприятия, и все. Напрямую мы с ними договор не заключали. А вот люди Чеботаря… Особенно Пахом! Пахом — это, Прокофьич, авторитет еще тот! Весь блатной мир в курсе, что он на Чеботаря еще с измальства пахал…

— Ха, пахарь Пахом! — с усмешкой скаламбурил Станислав Прокофьевич.

— Ага. И если мы сейчас нашим доблестным органам подскажем, то они запросто смогут увязать с разборкой на Каширке утреннюю газету, где на фотке этот Пахом вместе со своим шефом пропечатан. А что? Получается, Пахом являлся единственным человеком, кто мог бы много чего порассказать о криминальном прошлом Чеботаря. Ну и, разумеется, Чеботарю не выгодно иметь такого свидетеля… Логично?

— Умно, — отметил Станислав Прокофьевич. — А еще, до кучи, можно Чеботаря к педофилии привязать. Ведь в деле будет фигурировать девочка!