Николай Студеникин - Невеста скрипача

На зеленом сукне лежали газетные подшивки. Директор детского дома следил, чтобы все газеты, которые приносила из села старенькая почтальонша, были аккуратно подшиты. Этим занимались специально назначаемые дежурные.

Сегодня дежурили Таня и Света, подружки, перешедшие в восьмой класс. К ним заглянула Галя, их одноклассница. Она хотела попросить малюсенький клочок газеты, чтобы наклеить его на нос, а то тот шелушится под солнцем, да так и осталась в сумрачной комнате, позабыв, зачем пришла. Она уселась на подоконник, что было строжайше запрещено, и принялась беззаботно болтать толстенькими ногами.

Таня пощелкала над ухом черным дыроколом, на минутку вообразив, что это кастаньеты, и развязала тесемки у подшивки «Комсомольской правды».

— Интересно придумано, — задумчиво сказала она. — «Пионерка» на маленьких рассчитана и сама маленькая! А вот «Правда», например, или «Учительская» большие…

— И неправильно, — возразила ей Галя, спрыгнув с подоконника. — «Комсомолка»-то такая же, как все другие! Вот если бы она была побольше «Пионерской», а остальных поменьше, вот тогда б… Ой, девочки, — встрепенулась она вдруг, — забыла вам сказать! Что я видела сейчас…

— Комсомольцы ростом со взрослых, — не сдаваясь, упрямо заявила Таня.

В комнату, неслышно приоткрыв дверь, заглянула Людмила Александровна, воспитательница, в очках.

— Почтальон была уже, девочки? — спросила она с надеждой.

— Да, Людмила Александровна, — ответила Света.

— …?

Света вздохнула, сочувствуя «воспиталке»:

— Она газеты принесла за два дня и директору пакет. А вам ничего. Вообще писем сегодня не было. А газеты мы подшиваем, вот…

Словно подтверждая слова подруги, Таня щелкнула дыроколом. Резкий металлический звук заставил воспитательницу вздрогнуть и поежиться.

— Молодцы, продолжайте, — шепнула она, не в силах скрыть огорчения.

— Людмила Александровна, а правда, что музыканты приехали и концерт будет? — спросила Галя.

Но воспитательнице было не до концертов.

— Представления не имею, — ответила она, поправила очки и ушла.

— Какие музыканты? — спросила Таня, когда дверь за воспитательницей закрылась.

— А самые обыкновенные, — гордясь своей осведомленностью, заявила Галя. — Настоящие! Один, я сама видела, к директору приходил. Я слышала, как они договаривались. «Непременное условие — сдайте паспорта», — похоже передразнила она директора. — Они еще долго говорили, только я не знаю, о чем. Директор меня заметил и прогнал.

Таня мечтательно прищурилась.

— Вот когда я получу паспорт… — вздохнула она.

— И что будет? — поинтересовалась Галя.

— А то, — ответила Таня зло. — Не твоего ума дело! Куда захочу, туда и поеду. В Крым, например. Или на Кавказ. А лучше — в Ленинград: там «Аврора», музеи, белые ночи…

— В техническое училище ты поедешь, вот куда, — сказала, улыбаясь, Галя. — Как и мы все. В ПТУ. Станешь штукатуром. Или маляром, если повезет. И учишься ты так себе, не то что Светка… Это тебе не сказки сочинять. Ишь, паспорта ей захотелось, белых ночей!

— Да ладно вам, — примирительно сказала Света. — Вечно вы цапаетесь. И как не надоест! В Ленинграде штукатуры тоже нужны. Еще как, наверное! И учиться дальше никто не запрещает. А я бы лично в Сибирь махнула, на стройку. Вот это да!

Галя согласилась:

— В Сибири хорошо! Только холодно. Я про одну стройку в журнале читала. Красиво-то как! — И она закрыла глаза, вспоминая яркие цветные фотографии дальних далей на журнальном развороте. — Кругом молодежь…

Таня подошла к окну, облокотилась на подоконник.

— Вот Людочка старая уже, а все мечется, — сказала она, со скрипом водя пальцем по стеклу. — Все писем ждет. И я бы ждала. Приходишь, а тебе говорят: «Пляши!» Я бы конверт не рвала, а ножницами, аккуратно… Ой, стоят! — воскликнула она, приникая к зеленоватому стеклу лбом. — С чемоданами! Галька, глянь, не твои ли музыканты пришли? Свет, чемодан-то вон у того какой смешной!

И девчонки, все трое, сгрудились у окна.

Герка Тетерин шагнул вперед.

— Скрипач Александр Стремоухов исполнил сейчас для вас «Медленный вальс» французского композитора Дебюсси, — неестественным голосом, которым, по его мнению, должен обладать всякий уважающий себя конферансье, объявил он.

Саша опустил смычок и со всем доступным для него изяществом поклонился. Зальчик захлопал — вяло и вежливо.

— А настоящий вальс вы умеете? — спросил из зальца насмешливый девичий голосок, когда аплодисменты стихли.