Филип Дик - Исповедь недоумка [litres]

Казалось, что там лежал какой-то сморщенный ком. Фэй подошла поближе и сказала ровным голосом:

– Это мертвый ягненок. Большой.

Пригнувшись ниже, она добавила:

– Хорошенький. Мужского пола. Она его только что родила.

Фэй засучила рукава и начала отдирать от овцы кровавые мокрые волокна. На мордочке овцы блестели полосы слизи.

– Был бы барашек, – сказала Фэй, переворачивая ягненка.

– Да, очень жаль, – ответил Нат.

Он не чувствовал никаких эмоций, только физиологическое отвращение к комку кровавой слизи. Испугавшись, что Фэй передаст ему труп, он отступил на шаг и вдруг почувствовал вину. Тем временем Фэй, раздвинув пасть ягненку, несколько раз надавила на его реберную клетку.

– Он все еще теплый, – сказала она. – Прежде я находила окоченевшие тела. Этот очень большой. Роды шли пять часов. Он слишком долго выходил.

Фэй подняла ягненка за заднюю ногу и похлопала его ладонью по грудине.

– Так делают со щенками, – объяснила она. – Черт! Не помогает. Жаль. Идеальный ягненок. Разве не странно? Он пять месяцев развивался, а затем взял и умер. Какая беда!

Она продолжала делать ему массаж сердца, очищала морду от слизи и похлопывала его по бокам. Овца и выживший ягненок отошли подальше.

– Они умеют отличать живых от мертвых, – сказала Фэй. – Иногда овцы подталкивают носом ягнят целый час, пытаясь оживить их.

Она встала.

– Посмотри на мои руки. Они все в крови.

– Ты хочешь, чтобы я отнес труп в мусорный ящик? – спросил Натан.

– Нет, мы похороним его.

Тошнота отступила. Он поднял ягненка за заднюю ногу. Какой тяжелый! Неся его перед собой, Нат направился к дому. Фэй шла в двух шагах позади, освещая фонарем дорогу.

– Зато одного она точно выкормит, – сказала Фэй. – Когда ягнята рождаются слишком слабыми, мы приносим их домой, обмываем и сушим, кормим специальным сиропом, даем воду, а затем возвращаем самке. У нас никогда еще не было ягненка-самца. Они очень хрупкие и нежные. В основном рождаются мертвыми. Слишком большие, чтобы вылезти.

С помощью лопаты и кайла Натан вырыл яму около кипарисов. Там почва была более влажной и мягкой.

– В любом случае у тебя остался один ягненок, – сказал он, вытирая пот.

Фэй промолчала.

– На меня произвело большое впечатление то, как ты без колебаний начала удалять с нее эту дрянь.

«Настоящая женщина-фермер, – подумал он. – В шортах, сандалиях и синем плаще. Никакого волнения или отвращения. Традиции и прочные устои, о которых я недавно размышлял. Лучшие ее качества. Они всегда проявляются в критических ситуациях, и тогда Фэй начинает действовать без оглядки».

– Мне следовало сделать ему искусственное дыхание, – сказала она. – Рот в рот. Но я не могу. Слизь, кровь… Это выше моих сил. Пойду, позвоню ветеринару и расскажу ему, что случилось.

Передав фонарь Натану, она направилась к дому. Похоронив ягненка, он вымыл руки под краном во дворе и вернулся в гостиную. Девочки ушли в свою комнату смотреть телевизор. На столе стояла неубранная посуда. Нат собрал тарелки и вилки и отнес их в раковину. Интересно, где был Джек? Наверное, в своей комнате. Брат Фэй не появлялся на виду, когда Нат приезжал сюда по вечерам. Он даже не ел вместе с ними.

– Я помою посуду сама, – войдя в кухню, сказала Фэй. – Оставь ее в покое.

Она прикурила сигарету.

– Пойдем, посидим в гостиной.

– Где твой брат? – спросил Натан, когда они сели на кушетку.

– У Клавдии Хэмбро. На встрече группы. Чрезвычайная сессия.

Она задумчиво курила.

– Ты опечалена?

Она приподняла голову и посмотрела на него.

– Немного. Просто задумалась кое о чем.

– Да… Смерть ягненка опечалила бы любого.

– Дело не в ягненке, – ответила Фэй. – Меня опечалило, что ты хотел помыть посуду. Ты ведь собирался это сделать, верно?

– А почему бы и нет?

– Мужчина не должен мыть тарелки.

– Мне казалось, что ты будешь не против.

Натан знал, что ей не нравилось мыть посуду. Она всегда поручала это дело кому-нибудь другому, например своему брату.

– Я хочу, чтобы ты никогда не делал этого, – заявила Фэй.

Она вонзила сигарету в пепельницу и потушила ее.

– Даже если я попрошу, скажи мне «нет».

Встав с кушетки, она начала ходить по комнате.

– Ты не против, если я немного похожу?

На ее лице застыла механическая улыбка. Почти гримаса.

– Ты всем своим видом просила меня помыть посуду, но надеялась, что я откажусь? – возмутился Нат. – Тебе хотелось услышать от меня слово «нет»?