Филип Дик - Исповедь недоумка [litres]

Я прояснил эту идею на нескольких примерах. Он слушал и молчал. Я подождал немного, затем развернул страницы, разгладил их ладонью и начал читать. Чарли не перебивал меня, но когда я закончил свой отчет, на его лице появилось неопределенное выражение. Казалось, он вот-вот рассмеется.

– Как тебе удалось навалить такую кучу дерьма? – спросил он с сарказмом.

Его губы кривились. Одна щека подергивалась. Глаза блестели, словно он сходил с ума. Я видел, как тряслись его руки.

– Все это похоже на рассказ из старого дешевого журнала, – продолжил Чарли. – Где ты нахватался таких фраз? «Ее грудь походила на два холмика взбитых сливок. На конусы чистого экстаза с красными вершинами». Откуда ты взял такое фуфло?

Его слова смутили меня еще больше. Отложив листы в сторону, я попытался объяснить свою позицию:

– Мне хотелось оживить отчет.

Он смотрел на меня с тем же непонятным и странным выражением. Затем его лицо вдруг начало краснеть. Дыхание участилось. На миг мне показалось, что Чарли собирается чихнуть, но он захохотал. Я почувствовал гнев от такого открытого оскорбления. Он смеялся все громче и громче.

– А ну-ка почитай мне тот кусок… – хрипло выдохнул он между приступами хохота. – Как там было у тебя… «Я увидел, что обе полы ее декольтированного до талии платья крепились лишь брошкой в районе пупка».

И он снова зашелся в безудержном смехе. Такая реакция напугала меня. Я не думал, что Чарли отреагирует на мой отчет подобным образом. Его неудержимый хохот нервировал меня. Я попытался что-то ответить, но начал заикаться. Мое тело стало изгибаться само по себе. Изо рта исходило неприятное мычание…

– А еще, давай, про то…

Он попытался вспомнить точные слова. Я видел, как шевелились его губы.

– Ага! «Я поцеловал ее горячие сладкие губы, а затем толкнул Фэй на кушетку. Она сама подставляла мне страстное тело…»

Наконец мне удалось заговорить, и я с возмущением закричал:

– Ты вырываешь отдельные фразы! Это нечестно! Я дал тебе полный отчет о важных фактах. Каждый описан с абсолютной точностью! Ты должен иметь информацию о том, что случилось в твое отсутствие. Разве не так? Тебе нужны данные для последующих действий.

– Действий? – спросил он. – Что ты имеешь в виду?

– Ты должен разобраться с ними, когда вернешься домой, – не видя здесь сложностей, ответил я.

– Послушай, Джек, это все происходит у тебя в голове, – сказал мне Чарли. – У тебя просто гнилые мозги. Ты псих! Придурок! Каждый, кто пишет такое о своей сестре, является законченным дебилом! Просто прими это как научный факт! И знаешь что? Ты тупой извращенец! Ослиная задница! Пошел вон отсюда!

В коридоре появились две медсестры. Чарли повысил голос и попросил их подойти.

– Уберите его отсюда! Он выводит меня из себя!

Я встал и ушел. Мне давно уже хотелось убежать от этого неблагодарного человека. На всем пути от Сан-Франциско до Инвернес меня трясло от гнева и обиды. Это был худший день в моей жизни. Я знал, что не забуду его до самой смерти. Когда автобус проезжал через парк Самуэля Тейлора, мне в голову пришла мысль обратиться к третьей стороне, к объективной и незаинтересованной персоне. Допустим, я изложу ей всю ситуацию: мои намерения при составлении отчета и неправомерную реакцию Чарли. Пусть эта персона взвесит мои аргументы и придет к независимому решению. Мне просто хотелось понять, что я сделал не так… что было сделано неправильно.

Сначала я планировал написать письмо в журнал «Сан-Рафаэль» или в газету «Бейвуд-Пресс». Я даже начал составлять в уме послание к редактору. Но затем нашлось другое решение. Распрямив листы на коленях, я исправил ошибки и отредактировал фразы, которые по тем или иным причинам не понравились Чарли. После этого мне оставалось лишь вложить отчет в конверт и написать адрес Клавдии Хэмбро. Выйдя на остановке в Инвернес-парке, я пошел по узкой дороге к ее особняку. Не создавая лишнего шума и не отвлекая обитателей дома от важных дел, я подсунул конверт под дверь и ушел.

Уже у дома Фэй (а пешая прогулка от Инвернес заняла больше времени, чем езда на автобусе) я вдруг понял, что не написал на отчете свое имя. На мгновение мне захотелось вернуться, но затем я вспомнил, что у меня с миссис Хэмбро имелась телепатическая связь. То есть она должна была понять, от кого пришел этот важный документ. Кроме того, в отчете указывались имена Ната Энтайла и моей сестры. Поэтому она без проблем могла определить источник информации.