Яков Ершов - Подростки

Мне нравилось, что Ойвегов не докучал наставлениями. С самого начала предоставил ребятам право самим решать, что и как делать. И мы не удивились, когда в следующий четверг (мы собирались один раз в неделю) он в клуб не пришел. Сказал Сереже по телефону:

— Вы уж как-нибудь без меня. Прием новых членов, оформление кружков — дело простое. Записывай всех желающих. Потом разберемся.

Сережа согласился. Все складывалось удачно. Желающих записаться в клуб нашлось много. Ребята все свои, знакомые. Меня утвердили секретарем. Заставили писать протоколы, вести списки. Склонившись над тетрадкой, я все же поглядывала по сторонам: не появится ли Боря среди ребят, заполнивших комнату. Накануне Сережа с ним говорил. Он обещал зайти. И вот или опаздывает, или раздумал. Если где-нибудь задержался — это ничего. Время терпит. А вот если раздумал, вторично уговорить его будет нелегко.

Когда стали распределять ребят по кружкам, возник спор. Оськин захотел участвовать сразу в двух кружках. Сережа сказал, что ему это не под силу.

— А твое какое дело! — горячился Оськин. — Ты моей силы не меряй.

Тут выступил вперед Перепелкин, поддержал Оськина.

— Давайте примем правило, — предложила я. — Каждый состоит только в одном кружке.

— Давайте такого правила не принимать! — закричал Оськин.

Поднялся шум. Все кричали, размахивали руками, доказывали свое. В сутолоке Сережа и не заметил, как кто-то задел цветочную тумбу, она покачнулась, и горшок с цветком полетел на пол.

Сразу все смолкло. Десятки рук потянулись, чтобы собрать землю, соединить разлетевшиеся в стороны черепки. А дальше произошло то, чего я больше всего опасалась. Дверь отворилась, и на пороге появилась председатель домового комитета Дарья Тихоновна Лемешко — женщина крупная и решительная.

— Что у вас здесь происходит? — сразу перекрыла она голоса ребят, высказывавших робкие предложения, что же теперь делать. — Я давно прислушиваюсь: гвалт стоит кромешный, и вдруг, словно атомная бомба взорвалась.

Она прошла к столу между расступившимися ребятами.

— Так и знала: опять подрались и погубили наш лучший цветок. Это же олеандр! Вы понимаете? Ему цены нет.

— Мы сейчас все подберем, — попытался успокоить ее Сережа. — Кто-то из ребят неосторожно повернулся…

— Нет уж, хватит с меня этих экспериментов, — решительно сказала Дарья Тихоновна и прошла за стол. — Кто у вас здесь ответственное лицо?

— Я! — выступил вперед Сережа. — Председатель организационного комитета.

Если бы в комнату вдруг вошел сбежавший из зоопарка лев, председатель домкома, наверное, меньше бы удивилась, чем изумилась она сейчас, увидев, кто же командует здесь ребятами.

— Что ты мне очки втираешь! — грозно накинулась она на Сережу. — Я же тебя знаю. Ты в школе в девятом классе учишься. А тут, говорят, заводские к вам для порядка приставлены. Где же они?

Ребята продолжали уверять, что всю работу возглавляет оргкомитет, состоящий из школьников старших классов. Заводские осуществляют лишь общее руководство.

— Та-а-к! — протянула Дарья Тихоновна, и мне показалось, что она посмотрела на нас таким взглядом, каким удав смотрит на свою жертву. — Все ясно! У вас нет руководителя. Хорошо! — решительно взмахнула она полной рукой. — Мы вам его дадим! — Она энергично пододвинула стул и села за стол. — Что тут у вас? — кивнула на разбросанные листки из школьных тетрадок.

Сережа пояснил, что это списки ребят, пожелавших посещать кружки.

— Все бумажки соберите в папочку, — распорядилась Дарья Тихоновна. — Я люблю порядок. Ты, мальчик, останься, — обратилась она к Сереже. — Остальных попрошу очистить помещение.

Ребята стали в смущении расходиться. И тут я увидела Борю. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и, наверное, наблюдал всю картину крушения Сережкиного авторитета. Комната постепенно пустела, а Боря все продолжал стоять, исподлобья следя за происходящим. Председатель домкома обвела взглядом оставшихся и тоже обратила внимание на Борю.

— А вам, молодой человек, что здесь нужно? — спросила она, не скрывая раздражения. — Вы, собственно, к кому?

Боря оттолкнулся от косяка и сделал шаг вперед.

— Зашел на огонек, — сказал он. — Посмотреть, что здесь делается. К тому же ребята приглашали в математический кружок. Это мне подходит.

В этот момент я посмотрела на Сережу. Он стоял бледный, и только его взгляд менялся: умоляющий — на Дарью Тихоновну и тут же извиняющийся — на Борю. А председатель домкома даже и не пыталась сдержать гнев. Круглое лицо ее побагровело.