Яков Ершов - Подростки

— Сережка! — крикнула. — Погоди. Я с тобой. Клава подождет.

Мы прошли по железнодорожной насыпи, спустились в овраг. Никто здесь не бегал и мяча, как предполагала бабка, не гонял. Притулившись у забора, скучали три паренька. У самой насыпи группа мальчишек играла в карты. Их обступили ребята поменьше. С интересом заглядывают в круг. Глазенки блестят. Азарт. Еще группка сидит на бревне. Украдкой курят, пряча папиросы в ладонях и со смаком сплевывая в сторону.

Степан подошел именно к этой группе. Расстегнул ремни у портфеля, достал две ракетки, а затем высыпал на землю и все его содержимое. Под горку покатились теннисные мячики, а на земле остались лежать еще две искусно сделанные складные ракетки. Ребята заинтересовались, подошли поближе.

— Ладно сделано.

— Соображал кто-то.

Ойвегову похвала пришлась по душе. Он предложил:

— Ну что, ребята, может, сыграем?

Огонек в глазах пареньков потух. По одному, незаметно отходили они в сторону.

— Где играть-то? Ни одной ровной площадки нет.

— Раньше мы с мячом сюда приходили. Да что толку: пинай не пинай, он все в одно место скатывается.

— Нам уж домой скоро, еще уроки не учены.

Степан с мольбой смотрел на уплывающие в разные стороны спины.

— Ребята, чего же вы? Ведь это я для вас принес. Сам делал. После смены оставался.

Ответил только один:

— В другой раз как-нибудь.

Вдоль железнодорожного полотна парами прогуливались девчонки. Из нашего же двора. Степан, обескураженный такой встречей, повернулся было ко мне, потом махнул рукой, сказал Сереже:

— Странный у вас народ. В теннис играть не хотят. Это ж мировая игра.

— Злые они, — ответил Сережа. — Этой весной у нас во дворе волейбольную площадку домкомовцы перекопали. Цветами засадили. Говорят, эстетики больше, красоты. А это воспитывает. Я ребят этих знаю, из нашей школы. Все заядлые волейболисты. Скучают. Не найдут, куда себя деть.

Степан, наклонившись, складывал мячи в портфель.

— Я пойду, что ли, — сказал Сережа. — Назад дорогу найдете?

— Погоди, — остановил его Степан. — Вместе пойдем. Мне с тобой потолковать надо.

Когда проходили мимо старушек, сидящих на скамейке, Степан так тряхнул портфелем, что один мяч вылетел и покатился по асфальту.

— Эй, молодой человек, — крикнула знакомая уже ему Светкина бабушка. — Чтой-то, кажись, потерял. Подбери. А то наши сорванцы вмиг уведут.

Степан наклонился, поднял мячик и сунул в карман куртки. Заторопился, чтобы скорее пересечь двор. Ему стало не по себе.

Остановившись у ворот, Степан спросил Сережу, как же они так сдали без боя все свои позиции и отступили аж за железную дорогу.

— Был бой, — угрюмо ответил Сережа. — Две недели. Они днем столбы выкопают, а мы ночью опять закопаем. Так потом милицию привели. Кому ж хочется связываться? Вот и отступили.

— Да, — задумался Степан. — Робкие у вас ребята. С такими каши не сваришь.

— Не очень-то уж и робкие, — не согласился Сережа. — Недавно двое незнакомых парней, не с нашего двора, привязались к девочке, сумку вырывают, денег требуют. Так наши заступились. Не посмотрели на то, что те сильнее и нахальнее. А в другой раз наши же ребята помогли хулигана задержать.

Степан ушел со двора расстроенный. Песенку не насвистывал и портфелем не махал. Сразу серьезным стал человеком.

Меня спорт мало волновал. Отчаялась уже. Остановив Сережку, стала его тормошить, спрашивать, когда пойдем мальчишек-футболистов искать.

— Знаешь что? — сказал он. — Давай завтра. Здесь во дворе и встретимся.

Первый раз в жизни он меня подвел. На другой день я не могла его найти нигде: ни во дворе, ни дома (телефон, наверное, оборвала).

А он с ребятами укрылся на пустыре. И виной всему этот спортивный организатор — Ойвегов Степан. Его, видать, пристыдили в комитете комсомола: не сумел, мол, найти подход к ребятам, сразу же спасовал. В общем, что-то в этом роде. Посоветовали:

— Сорганизуй ребят. Пусть привыкают к самостоятельности.

А он, естественно, к Сергею. За помощью. Разыскал его телефон. Попросил подобрать тройку-четверку ребят — временный штаб, что ли.

Когда я появилась на пустыре, штаб уже заседал. Сережка сразу поднялся, подбежал ко мне. Извини, мол, обстоятельства изменились. «Я звонил тебе, но никто не ответил». И тут же сообщает, что включил меня в созданный штабом организационный комитет.

Я хотела обидеться и уйти. Но из любопытства осталась. Вскоре появился Ойвегов. Заставил ребят притащить скамейку, поставил посреди пустыря. Пошутил: