Филип Рот - Цукерман освобожденный

А десятилетний мальчишка хоть с минимумом мозгов?

Сделав вид, что наслаждается чудесным вечером, он попробовал прогуляться до угла. А потом побежал. По переулку, и никто его не преследовал.

Несмотря на то что его нового номера не было в телефонной книге, Цукерман платил тридцать долларов в месяц за то, чтобы телефонистки принимали его звонки и выясняли, кто звонит.

— Как поживает наш прекрасный писатель? — спросила Рошель, когда он попозже вечером позвонил узнать, какие сообщения ему оставили. Она была менеджером компании и вела себя с клиентами, которых и в глаза не видала, как со старыми знакомыми. — Когда заскочите к нам, осчастливите девочек?

Цукерман ответил, что осчастливливает их и тем, что они слышат на его линии. Вполне добродушная шутка, впрочем, он верил, что это и в самом деле так. Но пусть уж лучше они подслушивают, лишь бы ему не пришлось самому отваживать непонятных людей, которым, похоже, не составляло труда заполучить его не внесенный в справочник телефон. Где-то вроде бы имелась контора, предоставлявшая номера телефонов знаменитостей по двадцать пять долларов за имя. Возможно, в сговоре с компанией, отвечающей на его звонки. А возможно, это она и есть.

— Звонил Король рольмопсов. Он на вас завернут, дорогуша. Вы — еврейский Чарльз Диккенс. Это его слова. Вы, мистер Цукерман, ему не перезвонили и тем самым ранили его в самое сердце.

Король рольмопсов полагал, что Цукерман должен пропагандировать в телерекламе какие-то закуски, и если не удастся заполучить мать. Цукермана, ее сыграет актриса.

— Ничем не могу ему помочь. Следующее сообщение.

— Но вы же любите селедку — об этом есть в вашей книге.

— Селедку все любят, Рошель.

— Тогда почему бы не согласиться?

— Следующее сообщение.

— Итальянец. Два звонка утром, два днем. — Если Цукерман не даст ему интервью, итальянца, журналиста из Рима, выгонят с работы. — Думаете, так и есть, лапочка?

— Надеюсь, да.

— Он говорит, что не понимает, почему вы с ним так. Просто взбесился, когда узнал, что я всего лишь телефонистка. Знаете, чего я опасаюсь? Что тогда он сам сочинит личное интервью с Натаном Цукерманом и в Риме его выдадут за настоящее.

— Он предложил какие-нибудь варианты?

— Он предложил массу вариантов. Сами знаете, когда итальянец заводится…

— Кто-нибудь еще звонил?

— Он оставил один вопрос, мистер Цукерман. Один вопрос.

— Я уже ответил на последний вопрос. Кто-нибудь еще?

«Лора» — вот какое имя он ждал.

— Мелани. Три раза.

— Без фамилии?

— Без. Просто передайте, Мелани с Род-Айленда, вызов за счет вызываемого абонента. Он поймет.

— Штат большой — я не понимаю.

— Поняли бы, если бы приняли звонок. Вы бы тогда все поняли, — сказала Рошель, и в голосе ее появилась хрипотца, — всего за доллар. Потом вычли бы его из налогов.

— Я его лучше в банк отнесу.

Это ей понравилось.

— Я вас не осуждаю. Вы умеете экономить, мистер Цукерман. Готова поклясться, что вас налоговая служба не обдирает так, как меня.

— Забирают все, что могут.

— А как насчет налоговых убежищ? Макадамские орехи, случайно, не выращиваете?

— Нет.

— А скот не разводите?

— Рошель, я не могу помочь Королю рольмопсов, итальянцу или Мелани, и, как бы мне этого ни хотелось, вам я тоже помочь не могу. Ничего про эти убежища не знаю.

— Никаких убежищ? При ваших-то доходах? Так вам, должно быть, приходится отдавать до семидесяти центов с доллара. Вы что, сам себя обчищаете для развлечения?

— Мои развлечения серьезно расстраивают моего бухгалтера.

— Так что вы делаете? Ни убежищ, ни развлечений, а помимо обычных налогов еще дополнительные налоги Джонсона. Простите, но я скажу: если все и в самом деле так, мистер Цукерман, дядя Сэм должен перед вами на колени встать и задницу вам целовать.

Примерно то же несколькими часами ранее говорил ему инвестиционный консультант. Высокий, подтянутый, холеный джентльмен немногим старше Цукермана, с картиной Пикассо на стене кабинета. Мэри Шевиц, спарринг-партнер и жена агента Цукермана Андре и почти мать клиентам Андре, надеялась, что Билл Уоллес повлияет на Натана, поговорив со своим аристократическим выговором с ним о деньгах. Уоллес тоже написал бестселлер — остроумные нападки на спецслужбы, сочиненные действительным членом теннисного клуба. По словам Мэри, экземпляр разоблачительной книжки Уоллеса «Бесчестные прибыли» волшебным образом действовал на муки совести всех состоятельных евреев-инвесторов, которым нравилось считать, что к системе они относятся скептически.