Евгений Белянкин - Танец любви

Каким-то, ему только ведомым образом, Димка Разин оказался у телефонного автомата именно к тому времени, когда Маша Вербицкая была дома. Опустив заранее приготовленную монету, он набрал номер. Маша говорила с ним неохотно, как-то вяло, и под конец разговора, как бы между прочим, попросила одолжить монету Глебу, чтобы и тот позвонил ей.

Дима страшно удивился, но близко к сердцу слова Маши не принял и вернулся в класс. Глеб вытаращил глаза, когда Дима сказал ему о Машином желании…

— Ну иди же, — снисходительно заметил Дима, — это так просто… всего опустить монету.

Глеб ушел на КПП в полном недоумении. Это было как раз самое подходящее время для подобных разговоров: во время самоподготовки КПП пустовало, даже дежурный по училищу куда-то пропадал, и лишь сонная контролерша — гражданская бабка — клевала носом. По дороге, еще на лестнице, он испытывал легкое недоумение: «Чего ей от меня надо?» Он вспоминал, как сегодня утром после физзарядки к нему пристал Димка:

— Слушай, Глеб, тебе не кажется, что у Вербицких был клевый вечер?

— Ну, не кажется…

— Нет, все было здорово! Я буду долго вспоминать его. Девчонки сказали, что ты был каверзный, а по-моему, наоборот.

— Ну и думай! Это все тебе Машка сказала. Она хоть целоваться-то умеет, каверзная?

Димка был задет.

— Дурак ты, Глеб, — и не лечишься.

Глеб бегом спустился по лестнице, бегом пересек плац и вовсе не потому, что в учебные часы по приказу начальника училища передвигаться по плацу можно было только бегом, просто хотелось скорее убедиться…

Бросив монетку в автомат, Глеб собрался набрать номер, но «двушка» легко скользнула внутрь, что-то щелкнуло, и автомат преспокойно ее проглотил. Вице-сержант огорчился, но духом не пал; он зашел в комнату встреч и с телефона дежурного — благо того тоже не было на месте — позвонил Вербицким.

— Глеб, это ты? — с волнением в голосе спросила Маша.

— Он самый, — вызывающе ответил Глеб. — Что дальше? Ты мне, как передал Димон, что-то хотела сказать?

— Хотела.

— Так что ж, скажи. — Он усмехнулся.

— Ты мне нравишься, Глеб.

— И все?

— Мало? Если хочешь, я люблю тебя.

Глеб опешил: он мог ожидать всего, но не этого… А, впрочем, только этого он и ждал. Такая же сумасбродная, как ее брат… Но странно — он поймал интонацию Маши, и она была настолько искренняя, что ему стало как-то не по себе. Но все равно здорово, просто клёво… Он сразу почувствовал, что это не игра, и потому замешкался, растерялся, не зная совершенно, что ему сказать в ответ.

— Глеб, я ведь понимаю тебя, — мучительно продолжала Маша. — Потому прошу, ничего не говори. Мне совсем не надо твоих слов…

— Почему же, я скажу. Ты странная девчонка, таких я еще не встречал… ты мне больше чем нравишься, ты…

Глеб не договорил, оборвал густой голос майора Серова. Воспитатель, вытянув руку, смотрел на часы с нарочитым недоумением.

— Суворовец Сухомлинов (он даже не сказал «вице-сержант»), суворовец Сухомлинов… Вы самовольно покинули класс во время самоподготовки. Какой пример показываете подчиненным?!

Глеб молчал — выкручиваться не хотелось.

Серый передернул плечами, и злое лицо его пошло пятнами.

— Будете наказаны! А сейчас — марш в класс. И доложите об этом прапорщику.

Глеб не оправдывался. За подобную провинность обычно наказывали часом субботней маршировки на плацу. Он четко по-военному повернулся и вышел на плац. Как назло, навстречу шел старшина роты, прапорщик Соловьев по прозвищу Соловей — птица нелетная. Так его прозвали еще тогда, когда Сухомлинов под стол пешком ходил…

— Суворовец Вербицкий, что у тебя за манера «изнанкой щеголять». Будь любезен застегнуться на все пуговицы и подтянуть ремень… — Генерал-майор Репин остановил воспитанника.

— Товарищ генерал, — попавший врасплох Вербицкий смутился, — жмет ворот, потому и…

— Эх, Вербицкий, Вербицкий, хороший ты парень и, как докладывали мне, головастый мужик… А вот ведешь себя, как разбитная девица. А ведь ты… Ты выбрал офицерскую дорогу, Александр Владимирович, но скользишь по обочине. С твоими возможностями другие генералами становятся.

— Извините, товарищ генерал. Это моя мечта.

— Дай-то Бог. Но тогда не обижайся на мою строгость. Доложи ротному, что я тебя наказал за нарушение формы одежды. Вот так. Кто не носил в суворовском ранце генеральские погоны!..

21 августа 1943 года специальным постановлением правительства созданы суворовские военные училища. Свое наименование они получили в честь русского полководца Александра Суворова.