Евгений Белянкин - Танец любви

Оглядевшись, он смело пошел к пограничному контрольно-пропускному пункту.

Появление щеголеватого лейтенанта на КПП приняли весьма скептически. Солдат пошел доложить капитану.

— Какой лейтенант? — вяло переспросил капитан.

— Не то корреспондент… не то какой-то адъютант. Вообще не знаю, какой-то лейтенант.

— Лейтенант так лейтенант, — тяжеловато вздохнул капитан. — Покажи ему, что на двери написано.

На двери висела затертая табличка: «Посторонним вход воспрещен».

Карсавин закусил губу. Такого он не ожидал… да, по совести, и не мог ожидать. «Он что… начальник, не того… умом тронулся!»

Серега взглянул на терпеливо ожидающих посетителей, на старушку с корзинкой, набитой шабалами, на заросшего щетиной мужчину с отекшими веками.

— Проклятое место, — сочувственно заметил мужчина.

Карсавин напористо, без стука, открыл дверь.

Капитан, положив трубку, удивленно поднял голову.

— Лейтенант Карсавин из Москвы. Адъютант командующего пограничными войсками. У вас что здесь, товарищ капитан…

— А потише нельзя, — немного тушуясь, но стараясь держать марку, хрипловато заметил капитан.

Карсавин протянул командировку.

— Извините, а разве вы не корреспондент?

— А что, корреспонденты кусаются?

— Много их. Надоели, как собаки.

Капитан понял, что здорово промахнулся, и потому, встав со стула, оправдывался:

— Неувязка получилась, товарищ лейтенант. Солдата накажу. Своих, пограничников, он должен узнавать по нюху. — И, широко улыбнувшись, заметил: — Кефиру хотите? Ничего, свежий. Доставили прямо из Сочи…

— Спасибо. Познакомьте меня с жизнью контрольно-пропускного пункта. Что-то я должен доложить генералу.

Капитана внутренне передернуло. Он догадывался, что от этого «сопляка» зависело и его будущее. Не мешкая, потащил Карсавина на улицу.

Когда-то мост через Псоу был лишь административной границей. Но когда ситуация обострилась, с надписи «РСФСР. СОЧИ» ненужные буквы сбили, оставив только РФ. На зеленый деревянный домик подняли российский флаг. Шлагбаумы и бронетранспортеры теперь обозначали государственную границу.

— Народ понять можно, — говорил капитан, заискивая. — В Абхазии не сладко. Трудно в Абхазии… А до Сочи рукой подать. Там и масло, и колбаса. Вот и прут… кому не лень.

Карсавин укоризненно посмотрел на капитана. Тот тут же поправился:

— Не в смысле прут — нужда заставляет. Жалко, конечно, люди когда-то были свои, российские, а теперь чужие…

К капитану подошел плечистый майор абхазской милиции.

— Слушай, я в ваше правительство жалобу напишу. Не веришь? Слушай, еще как напишу… Почему держишь машины, людей… Они есть хотят, а ты их держишь. Нехорошо, капитан. На электричку опаздывают…

Пожав плечами, капитан тоскливо посмотрел на Карсавина.

— Так каждый день. С ног валишься! Доберешься до постели — и как в прорубь.

Майор подошел к Карсавину.

— Хочешь мандаринов. Почему не хочешь? Сладкие мандарины, как женщины. Спелые мандарины. Таких в России нет. В России такого бардака нет… А здесь, как видишь, такой кавардак…

Карсавин молча зашел в зеленый домик.

— Разреши, капитан, позвонить начальнику погранотряда.

Какое-то время Раджаб не появлялся на заставе. Оказывается, ходил он в «караван», то есть сопровождал особый груз, что было делом нелегким, кропотливым и опасным. Всякий раз односельчане ждали своих родных и знакомых с замиранием сердца. Было немало случаев, когда сопровождающие просто не возвращались домой. В таких случаях бандиты говорили, что на все воля Аллаха.

Но Раджаб вернулся и вскоре снова оказался на заставе.

Он принес новые вести. Но был задумчив, не в настроении. Сухомлинов это заметил сразу и спросил его, что, собственно, мучит?

Раджаб суховато улыбнулся.

— Юсуф, а, может быть, и сам Махмуд через Худжу требуют от меня, чтобы я познакомил с новым лейтенантом мою дочь.

— Понятно, — усмехнулся Сухомлинов.

— Они задумали моей дочкой подкупить лейтенанта. Ничего не скажу, дочка у меня славная, красивая…

— С их стороны, конечно, глупо, — протянул Сухомлинов. — Может быть, бандитов как-то обмануть?

— Не обманешь, — серьезно, нахмурившись, сказал Раджаб. — На обмане они собаку съели. Как только я скажу, что дочка с лейтенантом, они тотчас начнут требовать двухчасового коридора на границе. Или объявят, что я их предал, и расправятся со мной… Так уже было, когда убили в соседнем кишлаке одного дехканина…