Борис Зубавин - От рассвета до полудня [повести и рассказы]

— Нету, — подтвердил тот.

— Вот какие, брат, они хитрые да разумные, эти самые наши развеселые воробушки. И они, видишь ты, не доверяют человеку при всем при том. Никак и ни за что. А синица доверяет, верит нам с тобой, что мы ничего ей плохого не сделаем, никакого зла не причиним и сотворим добро. А теперь ты сам понаблюдай потихоньку за ними. Воробьи ведь не зря все-таки слетаются сюда, как только у нас с тобой наступает черед синиц кормить. Наблюдай, разведчик. Потом доложишь мне.

И Мишка стал наблюдать. Он наблюдал каждый день немножко до обеда, во время обеда, а потом немножко после обеда. Сперва все синицы и по облику и по манерам походили друг на дружку как капли воды. Но потом выяснилось, что не тут-то было. Одна синица толстушка и кругла, как мячик, другая наоборот, стройна и изящна, словно оловянный солдат, у третьей на голове хохолок на манер модной прически, у четвертой словно бы косыночка. И манеры у них были совсем разные: одна скромна и застенчива, другая ужасная скандалистка и, словно у воробьев научилась, норовит со всеми поссориться: одна влетает в клетку с ходу, схватит семечко и ходом же обратно, только ее и видели, а другая не спешит, посидит вниз головой на клетке, посидит бочком на дверке, потом впорхнет внутрь, не торопясь прихватит клювом подсолнушек, посидит на порожке, оглядится и лишь после этого перемахнет на яблоню.

На яблоке сидят воробьи и делают вид, будто им совершенно наплевать, что синицы тащат и тащат из клетки такие вкусные подсолнушки, что слюнки текут. А синицы и верят, что воробьям дела до них нет, беспечно сидят на ветках, легонько прижимают к ним лапками семечки. Но вот один из этих хитрых разбойников подсаживается к синичке и начинает этак боком, боком толкать ее. Синичка, конечно, удивлена, возмущена, наконец.

"Хулиган, как не стыдно!" — пищит она и, подхватив клювом семечко, перепархивает на другую ветку. Но хулиган летит следом за ней и опять начинает толкаться. Таким манером он гоняется за возмущенной синичкой до тех пор, пока та — ах! — не роняет семечко в снег. Хулиган-воробей камнем валится вслед за ним в сугроб и мигом подхватывает добычу.

И чем больше Мишка наблюдал за доверчивыми синицами и хитрющими, озорными воробьями, тем разнообразнее оказывались их повадки. Одна синица до того поверила в доброту окружающего ее мира, что, влетев поутру в клетку и наевшись, иной раз до обеда дремала там, сидя на жердочке. А один воробей вот как приспособился отнимать у синичек подсолнушки: сидит, проказник, в сторонке, на верхнем сучке и всем своим существом выражает полнейшее ко всему пренебрежение. Он даже смотрит совсем в другую от клетки сторону. И вдруг — бац! — грохается прямо на зазевавшуюся синичку. Та, и пискнуть не успев, срывается с места и с перепугу роняет подсолнушек.

А воробьишке только этого и надо.

Вот и сегодня он опять выкинул свой любимый номер и насмерть перепугал синичку.

— Дед! — закричал Мишка. — Смотри, какой нахал!

— Наблюдаешь? — спрашивает дед.

— Наблюдаю, — говорит Мишка. — Как будто ничего не думает, а сам — дзинь, трах, бум! И все. Вот какой нахал!

— Но ты не только за синицами да воробьями наблюдай.

— За голубями еще?

— И за воронами, за сороками.

— На помойке которые?

— Вот я вчера, Мишенька, видела такую историю, — говорит бабушка, разливая суп. — Выхожу я на улицу. Что такое, думаю, почему воробьи и синички так забеспокоились и тревожно раскричались? А потом вдруг сразу все умолкли. Гляжу, а над нашим садом ястребок летит. Вот какая, оказывается, беда над ними нависла.

— Какая? — спрашивает Мишка.

— Да ястребок. Он же за ними охотится. А они, бедненькие, прижались к веткам, забились под застреху, за карнизы, кто куда — и ни гугу. Он так и улетел ни с чем.

— Опять прилетит? — озабоченно спрашивает Мишка.

— Наверно, прилетит.

Мишкино воображение сейчас же рисует такую картину: кормятся возле клетки синицы, а на них, откуда ни возьмись, нападает жестокий ястреб-бармалей, хватает кого попало и уносит в когтях неизвестно куда. Это уже было нечто иное и более страшное, чем обычные воробьиные ссоры, драки и безобидные, в общем-то, хулиганства. Ну, подумаешь, схитрил, отнял у синички семечко. Она ведь и другое очень даже просто может достать. А тут совсем иное что-то. Мишка еще не знает что, но убежден: теперь синиц и воробьев надо охранять от злодея ястреба. И, пообедав, сурово нахмурясь, он стал собираться на охрану.

Опять на нем очутились валенки с этими тяжелыми галошами, подпоясанная для тепла ремнем шубенка, шапка, под названием "козел", потому что сделана из козлиной шкуры, и рукавички.