Геннадий Николаев - Квартира [рассказы и повесть]

Когда он проходил по коридору мимо кабинета, ему бросилось в глаза, что на диване сидела, закинув ногу на ногу, Наталья в синем спортивном трико, приятный профиль, гладкие чёрные волосы, курит — дым колечком к потолку. "Хороша!" — подумал Сергей. На другом диване листал книгу Павлик. Самого старика не было видно, лишь доносился из-за книжной баррикады его звенящий, громкий голос. Сергей отчётливо слышал слова, каждое в отдельности, но во фразу они почему-то не сложились, так и пролетели мимо, каждое само по себе.

Христина Афанасьевна поднялась от книги, глаза у неё были красные, усталые.

За вечер Надюха отмыла потолки в маленькой комнате и кухне, на первый раз побелила, содрала старые обои, вынесла мусор в уличные баки. Христина Афанасьевна и Наталья остались довольны результатами первого дня. Договорились работать полный день второго мая.

Несмотря на поздний час, в городе стояла обычная предпраздничная сутолока. Люди торопились попасть в гастроном, запастись на день грядущий выпивкой и закуской. Торжественно сияли промытые витрины, огни иллюминаций красными, жёлтыми пунктирами высвечивали насквозь весь Литейный проспект. Небо над Невой прорезывалось перекрещивающимися голубыми лучами корабельных прожекторов. То тут, то там лопались одиночные ракеты.

Они купили бутылку "Агдама" и маленький торт с розами из крема. Толкаться в очереди за колбасой не было сил, решили ехать домой — кое-что на ужин в холодильнике имелось.

От Литейного до проспекта Чернышевского шли по улице Петра Лаврова. По-весеннему пряно пахло пробивающейся на газонах травой, дымком тлеющих листьев.

На скамейках судачили припозднившиеся старухи, державшие на коленях престарелых своих собачек. Бродили обнявшись влюблённые.

Сергей угрюмо молчал.

Надюха тоже была задумчива, грустна, чувствовалось, устала. Все сиденья в вагоне метро были заняты, и они встали возле закрытых дверей. Надюха, зевая, уткнулась Сергею в грудь. Рядом с ними две девицы, размалёванные, расфуфыренные, шептались нос к носу, прыскали от смеха, пригибая колени.

Сергея вдруг словно толкануло изнутри: что за люди вокруг, кто они, чем дышат, чем интересуются? Девицы не в счёт, сразу видно, что за птахи. А вот пара, слева: он — лохматый очкарик, она — ничего, смазливенькая, всё есть, всё в меру. Одеты по-студенчески: широченные штаны, туфли на платформе, замызганные куртки.

— Я всё думал, как бы укоротить циклы мутаций, — говорил парень, придерживая подругу за плечо, — и знаешь, сегодня, уже под конец, во время уборки лаборатории, пришла колоссальная мысля. Помнишь, были описаны случаи однополого размножения? Где-то в Армении, возле Севана есть ящерицы-самки, откладывают неоплодотворенные яйца, и из них выводятся опять-таки только самки. Представляешь? И там же говорится про опыты с крольчихами: берут крольчиху, вынимают из неё яйцеклетку, трясут на вибростенде, брызгают кислотой и засовывают обратно в крольчиху. Через тридцать дней рождается крольчишка, способная давать новое потомство. Усекла?

— Волик, ты гений! — насмешливо сказала девушка и добавила: — Скоро без мужиков будем обходиться…

Парень взглянул на неё, понял и грубовато притиснул к себе. Она заметила, что Сергей смотрит на них, ткнула парня в бок, и они заговорили шёпотом.

Сергей с досады даже вспотел, так захотелось узнать дальше про крольчиху — зачем они такие, без самцов? Но пара отодвинулась, оттеснённая новым валом пассажиров, и вскоре вышла.

Сергей обвёл глазами вагон: две трети людей с книгами, газетами, журналами. Вот, например, на противоположной стороне: совсем слепошарый, книжку водит перед самым лицом, как будто стругает носом строчки. "Политика и литература" — от одного названия тоска во всём теле, а он читает взахлёб. Встал на остановке и так с книгой у носа, не отрываясь, и вышел. Чудно!

Или вон пара: по виду работяги, он и она в потёртых плащах, сапоги в извести или в краске, лица, как у базарных ханыг, а смотри ты, туда же, сидят с книжечками, как студенты какие или научные работники…

— Слушай, такая хохма вчера со мной, — заговорил какой-то парень поблизости от Сергея, рассказывая приятелю. — Пошёл погулять с Вовкой, зашёл в магазин за хлебом. Оставил коляску у входа, взял хлеб и чапаю себе домой. Пришёл, сварил кофе, нарезал хлеб, намазал маслом, жую, кофеем запиваю, а сам думаю про отрицательную обратную связь, ну про цепочку поджигающего импульса, помнишь, говорил? И вдруг балдею. Вовка-то где? Представляешь? Вовка-то у магазина! В колясочке!