Валентин Крючков - Когда в пути не один

Алена вынула из сумочки подарок сестре, посмотрела еще раз на сережки, и от сознания того, что они обязательно ей понравятся, улыбнулась, и убрала коробочку в чемодан, уже готовясь к отъезду. Затем вынула пакеты с фруктами из большой сумки, а ее, вместе с кофтой, лежавшей на дне, небрежно убрала в шкаф. Не торопясь, намыла себе груш и хурмы, поела и стала думать о Филиппове: заходить за ним, когда пойдет на обед, или нет? Нести ему половину купленного или все оставить себе? Он сегодня и так наестся всего на проводах. Значит, пусть сам и купит то, что ему хочется. «Купи, принеси ему! А он пойдет в ресторан с Аллой Григорьевной, чтобы встретиться там с Натальей? Ну так перебьешься, дорогой Владимир Алексеевич, и будить тебя на обед я тоже не стану».

…Филиппов, лежавший в спортивном костюме на кровати, проснулся от легкого стука в дверь. Интересно, кто это? Но одно ясно, что не Алена: она стучит громче и увереннее. Хотя именно она должна была разбудить его на обед. Однако, мельком взглянув на часы, Владимир понял, что время обеда давно миновало, а до ужина еще далековато, и сразу захотелось есть.

Открыв дверь, он увидел Аллу Григорьевну, которая, излучая флюиды благосклонности и добродушия, уже была готова к вечернему торжеству.

— Владимир Алексеевич, вы случайно не забыли зайти за мной? — Она, бесцеремонно разглядывая его, располагающе улыбнулась.

— Ни в коем случае, Алла Григорьевна. Проходите! — уступая дорогу благоухающей парфюмом женщине, предложил Филиппов.

— На обеде вас не было. Алена сидела одна и явно грустила. Вот я и подумала: уж не случилось ли чего-нибудь с вами? — пояснила причину своего появления гостья.

— Нет! Я просто крепко заснул. Ходил на почту, потом на рынок, изрядно набегался и устал, — объяснил свое отсутствие на обеде Филиппов и заверил: — Все будет так, как мы и договорились.

— А вы посмотрите, как у нас со временем?

Взглянув еще раз на часы, он понял: тревога женщины обоснованна — до начала торжества в ресторане оставалось совсем немного.

— Да, вы правы, время поджимает. Через тридцать минут, даю слово, я буду готов.

— Хорошо, я жду, — царственно улыбнулась Алла Григорьевна, не спеша выходя из его номера.

Когда Филиппов остался один, первое, о чем он подумал, почему Алена не разбудила его. Обедала одна, значит, не проспала.

«Завтра все выясним», — решил он и занялся подготовкой к торжеству.

Умываясь, он снова почувствовал, что зверски хочет есть. Владимир выпил стакан кефира и съел бутерброд с ломтем говядины, почистил зубы, неторопливо оделся, обулся и отправился за Аллой Григорьевной, чтобы достойно и без опозданий идти с ней на банкет. Но даже и в этот момент он думал о том, как ему провести день рождения жены, чтобы наладить с ней прежние отношения. Главной проблемой были деньги, ибо вся имевшаяся у него заначка уже бесследно испарилась. И все же, поразмыслив, Филиппов нашел выход: он использует часть ссуды, взятой в кассе взаимопомощи. «Вот такие мы, русские: находясь, можно сказать, у руля власти, еле сводим концы с концами. А сын Кавказа Анзор для своей любовницы ресторан в это время снимает!»

Банкет прошел, как Владимир и предполагал, на высшем уровне. Случилось, однако, и небольшое происшествие: у Аллы Григорьевны во время танца с Владимиром сломался каблук моднющей туфельки. Пришлось им вернуться к столику и снова пить и закусывать, хотя жажду и голод Филиппов утолил давно. Выпили за хороший вечер. Потом, извиняясь перед Аллой Григорьевной, Владимир несколько раз приглашал на танец Наталью и отпустил ее, лишь когда началось самое-самое: на площадку вышла группа цыган и с чувством и жаром начала славить отъезжающую назавтра любовницу Анзора.

«Нравятся русские женщины всем, кому выпадает счастье общаться с ними. И в самом деле, — философски размышлял Владимир, — лучше наших женщин в мире нет!» Он понимал, что эта сцена ранит, задевает за живое Аллу Григорьевну, поэтому и поспешил подойти к ней в самый грустный для нее момент вечера. И не ошибся: она сидела заметно сникшая и даже, кажется, была готова пустить слезу, но вовремя подошедший Филиппов не позволил ей этого сделать. Он быстро налил в рюмки коньяку и предложил тост:

— За русских женщин! За вас, Алла Григорьевна!

Наблюдая за происходящим, они еще некоторое время посидели, поднимая тосты и закусывая. Однако Алла Григорьевна понимала, что «обезноженной» дольше оставаться в зале ей нет никакого смысла, и, посмотрев на Владимира, попросила, чтобы он проводил ее в номер. В душе она ругала себя за то, что совершила глупость, согласившись прийти на этот вечер. К чему возвращаться в прошлое, которое уже никогда не может повториться? Сегодня она жестоко была наказана за это.