Валентин Крючков - Когда в пути не один

Сделав этот звонок, Владимир помчался в поликлинику. Он уже заранее предполагал, что быстро избавиться от зубной боли ему не удастся. И оказался прав: лишь в половине одиннадцатого с тампоном из ваты на месте вырванного зуба, лечить который, как объяснил врач, уже не было смысла, он появился в своем кабинете.

Поздоровался с каждым за руку, говоря непривычно через губу, выяснил, над каким разделом они ведут работу, и попросил продолжать, а сам отправился прямым ходом к Мелешину: конверт в нагрудном кармане давил грудь, и от него было гораздо больнее, чем от вырванного зуба…

Секретарь облисполкома оказался на месте, уверенно расхаживал по кабинету и, очевидно, находился в хорошем настроении после успешной поездки в родной район, о чем убедительно свидетельствовала не сходившая с его лица благостная улыбка.

Увидев Филиппова, он подошел к нему, поздоровался за руку и, предложив присесть к приставному столику, охотно принялся рассказывать о том, что нового увидел в районе. Чуть было не проговорился о посещении хозяйства Чагина, который, не удержавшись, поделился с ним своей тайной и поведал о работе по реализации идеи Воробьева в жизнь. Все сделанное произвело на секретаря облисполкома большое впечатление, и в душе он пожелал, чтобы намеченное получилось. Однако, вспомнив, что совсем недавно про Воробьева говорил Владимиру совсем другое: «Этот изобретатель тебе наизобретает! Нашел с кем связываться!» — не стал углубляться в эту тему, а принялся подробно рассказывать о том, как прошла сессия, как депутаты восприняли его выступление. И лишь изложив подробности своей поездки, вынул из ящика стола листок с приколотым к нему конвертом и пояснил причину своего желания увидеть Филиппова.

— У меня на приеме побывал инвалид Великой Отечественной войны второй группы Кучеватов. Он жалуется: «Заявление на установку квартирного телефона подал давно, но поставили телефон в подъезде не мне, а какому-то рационализатору-изобретателю Воробьеву. Это, видимо, потому, что ему помог брат, корреспондент одной из центральных газет. Прошу разобраться и восстановить справедливость. Может, Воробьев и заслуженный человек, и я не возражаю, ставьте ему телефон, но убедительно прошу: не забывайте и про таких, как я, инвалидов войны. С уважением, Кучеватов».

Прочитав последнюю часть письма, Мелешин сказал, разведя руки:

— Такова ситуация. История нам не простит, если мы ее не используем так, как нам нужно. Теперь у Воробьева возникнет проблема. Я должен ответить Кучеватову о принятых мерах по его письму. Обращусь к Лурину. Если нет свободных номеров, то можно установить инвалиду войны телефон, сблокировав его с воробьевским. Ни тому ни другому этот вариант наверняка не понравится. Кучеватов может обратиться в обком партии, и надо признать, что правда на его стороне. В общем, посмотрим, что скажет нам Лурин.

— Согласен с тобой, Анатолий Петрович. Однако у меня к тебе опять великая просьба… Прежде чем начнешь действовать, посмотри, какая страшная пришла мне бумага. — Филиппов протянул Мелешину повестку и тут же высказал свое предположение: — Думаю, и это происки изобретателя.

— Час от часу не легче! — пробежав глазами текст повестки, выдохнул Мелешин. — Так ты думаешь, это его рук дело?

— Почти не сомневаюсь! Больше у меня таких конфликтов ни с кем не было, чтобы доводить дело до суда. Ты лучше меня знаешь, к кому следует обратиться, чтобы узнать имя заявителя, или — как там на языке юристов? — истца. Но я уверен: истцом является этот тихоня Воробьев. Прошу тебя, Анатолий Петрович, помоги!

— Хорошо, Владимир, постараюсь все выяснить, — согласился Мелешин и добавил: — Если он — приглашу его к себе и предложу забрать заявление из суда. А почему у тебя кровь на губе?

— Зуб вырвали, но уже не болит. Если честно — мне больнее от одного листка в этом конверте! — Филиппов поднял конверт кверху. — Дел под завязку. Доклад председателю пишем. «Бригада» у меня в кабинете. Как все неудачно сложилось! И все из-за него, Воробьева. Правильно ты сказал про него у Славянова: «Он тебе наизобретает!» Вот уж действительно наизобретал!

Глядя на Филиппова, взвинченного, задерганного и загруженного по самую макушку работой, Мелешин не мог не представлять себе, как тому нелегко: едва успел избавиться от переживаний из-за письма, как новая проблема — судебная повестка. Как тут не посочувствовать! Да, надо срочно выручать человека. К тому же из-за всех этих неприятностей может сорваться подготовка доклада шефу, и когда он вернется из Азербайджана, то может и не простить этого. Значит, нужно действовать более решительно!