Валентин Крючков - На крутом переломе

Последнюю фразу Як, так его звали за бодливый характер, любил повторять часто. И тем, кто не придавал ей значения, приходилось нелегко.

Когда в главном пролете появился Никаноров, ему навстречу, на ходу убирая ручку с блокнотом в нагрудный карман халата, поспешил Яктагузов.

— Рады вас видеть, Тимофей Александрович! — Яктагузов крепко пожал директору руку.

— Показывайте, Леонид Борисович, что у вас нового.

Прошли по цеху. Никаноров знакомством остался доволен: во всем здесь чувствовалась твердая рука, порядок, как и должно быть у хорошего хозяина. Люди не шлялись — все были на своих местах. Именно на это обращали внимание делегации с других предприятий города. «Хорошо бы, — подумал Никаноров, — во всех цехах добиться такого. Як знает, что делает. Надо, пожалуй, готовить его себе в заместители».

— Ну что ж, — подвел итог осмотра Никаноров. — За год у вас обновилось семь станков. Закончилась реконструкция термички. Мерительный стал лучше. Все там продумано и аккуратно расставлено, чисто. Заметно выделяются рабочие места. А теперь пойдемте в кабинет, поговорим о неотложных задачах, о перспективах, если успеем. К вам есть претензии у Фанфаронова.

— Они у него никогда не прекращаются.

— Но их не должно быть! — Никаноров назвал несколько позиций матриц, пуансонов, которыми инструментальщики не обеспечили корпус. — Далее, Леонид Борисович, это на перспективу, надо лучшие силы бросить на разработку и внедрение новой технологии по упрочняющей обработке инструмента.

— Для этого у нас нет возможности, — возразил Яктагузов. — Я говорил вам: нужна вакуумная печь.

Выслушав начальника цеха, Никаноров задумался, он вспомнил свой недавний разговор с министром, когда был у него.

— Печь министр обещал. Но время терять нельзя. Готовьте расчеты, документацию, начинайте планировку.

— Мы, конечно, завтра же возьмемся за дело. А не погорим, Тимофей Александрович? Ведь ни коня ни воза.

— Почему «ни коня ни воза»? — возразил Никаноров. — Министр обещаний на ветер не кидает. Теперь все дело в нас. От нашей расторопности зависит многое. Ни пуха вам, ни пера.

— Тимофей Александрович, через несколько минут начнется собрание. — Яктагузов встал. — Пойдемте, чтоб не опаздывать.

— Да, конечно, — согласился Никаноров и тоже встал, направился к двери первым, уже неотступно думая о своем выступлении на предстоящем собрании, сейчас, здесь через несколько минут. «Надо сказать людям истину».

А она была такова.

Когда Никаноров принял завод — половина импортного оборудования простаивала: инструмент вышел из строя.

Выяснив положение, правильно оценил обстановку и создал ударную группу, расширив круг ее специалистов вплоть до рабочих инструментального цеха. И тогда люди поняли, что изготовление своего, отечественного инструмента — дело действительно архиважнейшее. Иначе завод будет поедать самого себя.

«Кому же поручить руководство этой группой? — думал Никаноров. Конечно, лучше всего, если бы Михаилу Николаевичу. Однако главный технолог после стычки с Ястребовым все еще в больнице — инфаркт. И неизвестно, сколько там пробудет. Яктагузов потянул бы, но ему надо заниматься цехом. Придется, видимо, все на Пармутова взвалить. Хотя заместитель главного технолога загружен основательно, но молодой. Выдержит. И справится. Наделим его большими правами. Напутствуя Пармутова, Никаноров сказал:

— Василий Владимирович, в кратчайший срок мы должны иметь картину того, что можем, что в наших силах. Надо, не откладывая ни единого часа, готовить нашу технологию для нашего инструмента. Когда встанет все оборудование — будет поздно. Вы должны упредить это. И дать инструмент заводу. Вы меня поняли?

— Конечно, Тимофей Александрович. Но, честно признаюсь, задача трудная. Особенно по времени. Маловато его.

— Времени, Василий Владимирович, и у меня нет больше. А где его взять? Поэтому выход один: работайте. Работайте в две — три смены. Работайте, сколько выдержите, сколько позволит здоровье. Как в годы войны.

— Но ведь сейчас не война? — возразил Пармутов.

— Сейчас реконструкция. Это тоже война с инертностью, с беспорядками. С равнодушием. Война на трудовом фронте. — Никаноров еще раз посмотрел на слегка улыбающегося Пармутова и понял, надо говорить все: — В жизни каждого человека, Василий Владимирович, когда-то наступает звездный час. Для вас он наступил. И если вы сумеете решить поставленную задачу, то, даю слово, кроме премии, будете первым кандидатом на должность главного технолога. Видите, я открыл свои тайны — значит, доверяю.