Григорий Луч - И мы солдаты...

— Я не слышал. Я голодный. Я нищий, — захныкал Араслан.

— Швайн! — фашист толкнул Араслана ногой и удалился с сознанием исполненного долга.

Араслан открыл глаза, с трудом приподнялся. Ноги дрожали, голова кружилась. К нему спешил, прихрамывая, дед Грицко.

— Навоз… — прошептал мальчик.

Дед Грицко подмигнул Араслану, мол, все понял. Сердобольная старушка — соседка деда — вынесла мальчику воды. С трудом поднялся Араслан и заковылял прочь из города — задание было выполнено.

…Солнце висело над горизонтом, когда Араслан добрался до знакомого болота. Тани не было.

«Не попала ли в руки фашистов? — подумал Араслан. — Нет, скорей всего, доползла до лагеря, а может, разведчики подобрали, возвращаясь с задания».

Позднее он узнал, что так все и случилось.

В сумерки Араслан был уже у своих, докладывал командиру о выполнении задания.

А через два дня Таня радостно сообщила:

— Араслан! Твои мины сработали — эшелон взлетел на воздух! Дед Грицко незаметно прикрепил к вагону мины замедленного действия. И эшелон, не дойдя до следующей станции, взорвался!

— Учти, если тебя задержат немцы и обыщут, то эту бумагу… — сказал командир Араслану.

— Ладно, — кивнул Араслан. — Проглочу, но фашистам не отдам.

— Можешь идти. Надо торопиться.

Араслан засунул маленький пакет за заплатку. Выйдя из землянки, долго смотрел на небо. Желтый круг солнца таял, как топленое масло. Было жарко.

Знакомой тропой он отправился к фрунзенцам. Пакет надо доставить вовремя.

На опушке, у шоссе, послышался шум мотора. Араслан спрятался за старую липу. Совсем рядом движется автомашина. Кузов битком набит. Сгрудились люди, бледные, изможденные. Тут же и конвоиры с автоматами. Куда их везут? В лагерь, наверное. Араслан наслышался много о фашистских лагерях смерти.

На ухабах машина сбавила скорость. И вдруг — Араслан глазам своим не поверил — из кузова перевалился за борт парнишка и бросился в лес. Началась беспорядочная стрельба.

Араслан подумал, что фашисты побегут за беглецом, и сам уже хотел скрыться, но этого не случилось. Солдаты даже не вылезли из кузова — видимо, боялись партизан.

Когда машина скрылась из глаз, Араслан вышел из своего укрытия и помчался туда, где скрылся беглец. Он громко кричал, звал его, но лес молчал.

Араслан перешел шоссе и побрел по дороге, ведущей к хутору.

В хуторе пока спокойно. Фашисты не появлялись. Хуторяне встретили Араслана радушно: они привыкли к нищему-сироте, охотно делились с ним скудными запасами.

Мальчик чувствовал, что некоторые догадываются, откуда Араслан, но виду не показывают, только особенно ласково обращаются с оборвышем.

От хутора к лагерю фрунзенцев — рукой подать, и Араслан благополучно прибыл с пакетом, когда солнце стояло в зените.

Он вручил командиру пакет Дяди Коли и присел отдохнуть.

Фрунзенцы не сразу отпустили связного — угостили вкусным обедом. Оказывается, вчера напали на немецкий обоз, там и раздобыли продовольствие.

Уже темнело, когда Араслан отправился в обратный путь. Одна мысль не покидала его: что случилось с беглецом? Почему он не откликнулся? Испугался? А может, ранен или погиб? А может, лежит где-нибудь и обливается кровью?

Что делать? Искать! Ведь задание командира связной Шалфеев выполнил. Просто в отряд он пойдет другой дорогой, по следу беглеца.

По глухой тропинке в лесу Араслан шел и насвистывал с детства знакомую песенку, надеясь, что, если тот, кого он ищет, рядом, услышит его и отзовется.

Но кругом было спокойно и тихо. Только ветки хрустели под ногами и шуршали прошлогодние листья.

— А-у-у! — кричал Араслан. — А-у-у!

Эхо отзывалось далеко в лесу, а лес по-прежнему строго хранил свои тайны. Неожиданно появился овраг, поляна… Места здесь уже были незнакомые, глухие и поэтому опасные.

Араслан понял, что заблудился.

— А-у-у!

Даже голова закружилась. Араслан сел на пень передохнуть, соображал, в какой стороне может быть расположен отряд.

В общем-то надо идти на восток, но петляющие тропинки, овраги, перелески закружили, дезориентировали его. Араслан побежал обратно и у развилки свернул влево. Авось этот путь окажется удачливей? В самом деле, тропинка привела его на маленькую, залитую лунным светом полянку. Посреди полянки возвышалась копна сена. Араслан в изнеможении плюхнулся на сухую траву, поглубже зарылся в сено и заснул.

Когда он проснулся, солнце уже поднялось высоко. Хотелось есть и пить, в горле пересохло. Араслан выбрался из копны, потянулся, но физзарядку делать не стал — ноги гудели после вчерашнего, да и руки затекли и болтались, как плети. А ведь в лагере каждый день физзарядка, да какая. Попробуй кто-нибудь поленись — командир сразу заметит и так пристыдит виновного, что в следующий раз он первым побежит на разминку. Партизан тот же боец — всегда должен быть в форме! Итак, прежде всего надо осмотреться — оценить обстановку, как говорит Дядя Коля.