Мартин О Кайнь - Грязь кладбищенская

– Думаешь, я сам этого не знаю…

– Вот именно, что не знаешь. И никто не знает, кто не жил с ними в одной деревне. Но всякий раз, стоило ему немного выпить – в праздник, или в пятницу, или в любой другой день, – тут уж начиналось настоящее веселье. Особенно когда он втемяшил себе в голову жениться.

– Дьявол побери твою душу, ты что же думаешь, я редко такое видел у Пядара Трактирщика, стоило Томасу чуть напиться?..

– Я с ним как-то встретился однажды, и вот уж тогда смеху-то было. Пять лет назад это случилось, за год до того, как я умер: “Женюсь, – говорит. – У меня добрый надел земли, полгинеи пенсии, и сам я еще силен да свеж. Дьявол побери твою душу, вот женюсь. Женюсь и все, голуба… Дай-ка мне бутылку виски, Пядар”. – Пядар был тогда еще живой. – “Только самого лучшего, и немедленно. Дьявол побери твою душу, вот сейчас же и пойду искать себе жену”…

– Очень хорошо помню тот день. Я вывихнул себе лодыжку…

– И вот входит Катрина и говорит ему шепотом на ухо: “Пойдем ко мне домой, Томас, а наш Патрик уж постарается поискать тебе жену. Только вы об этом немного потолкуете”…

Потом заходит Нель и шепчет ему в другое ухо: “Пойдем со мной домой, Томас, дорогой, у меня там уже немного мяса готово и капелька виски. А наш Пядар пойдет поищет тебе жену – сразу, как вы чуток перекусите”…

Томас нацелился посвататься к Норе Шонинь в Паршивом Поле: “Хоть она и вдова, – сказал он Нель и Катрине, – дьявол побери твою душу, никакой ее вины в том нету. Женщина она все еще моложавая. Дочери ее, что замужем за вашим Патриком, Катрина, и вовсе не больше тридцати двух – тридцати трех. Так что мать ее для меня по-прежнему резвая кобылка”. Вот так и говорил, честное слово. Ты-то про это знал?..

– Какого же дьявола ты думаешь, что я про это не знал?..

– Да ну, с чего бы тебе про это знать, если ты не жил с ними в одной деревне?..

Их счастье, что у Томаса была всего одна хижина, не то они бы разорились, перекрывая ему кровлю. Семь раз поищи – не найдешь под небом дома, куда уходило бы столько соломы, сколько на этот. Катринин Патрик перестилал северную сторону крыши от щипца до щипца каждый год. Патрик – отличный кровельщик. Осокой он ее крыл. И притом не самой худшей. На эту сторону больше не понадобилось бы ни соломинки лет четырнадцать-пятнадцать. А на следующий год приходил Пядар, сын Нель, с лестницей и с колотушкой. Поднимался на северную сторону… И как думаешь, что он делал с той крышей, которую Патрик настилал год назад? Сбрасывал вниз и так и раскидывал валяться по всей улице. Не сойти мне с этого места, если я тебе соврал хоть словом. Ни единого стебелька не оставлял из той осоки, что настилал Патрик между двумя щипцами, все скидывал.

“Скоро на тебя сверху начнет капать, Томас”, – говорил он. Клянусь Святой Книгой, я сам слышал, как он это сказал. “Прошлогодняя кровля никуда не годится. Интересно, как она хоть каплю сверху удержала. Это же наполовину размякший вереск. Хочешь – сам посмотри. Он, должно быть, не сильно старался, когда нарезал, стоял на твердой земле. А если тебе нужна осока, придется зайти поглубже в болото и замочить ноги. Погляди-ка на мою осоку, что я собрал на самой середке Рыжих топей”…

И крыл обе стороны дома, да хоть бы и так, только работа-то была неряшливая. Сам дьявол не сделал бы халтурней! Она и трех лет не выдерживала. Просто беда…

– Ты вот, пока рассказываешь, небось думаешь, что я про это не знаю…

– Да никто про это и слыхом не слыхивал, кроме тех, что жили с ними в одной деревне…

В другой раз я увидел их обоих возле дома, Катрининого Патрика и Пядара Нель. Патрик стоял с северной стороны, у него была лестница и колотушка. Пядар – с южной, у того лестница и колотушка были свои. И вот попробуй назвать работой то, что они делали. Нелегко им приходилось. Томас Внутрях взгромоздился на большой камень у ближнего щипца, потягивал трубочку и поддерживал беседу с обоими одновременно. Я проходил мимо и присел на камень рядом с Томасом. А шум такой, что и пальца у себя в ухе не услышишь, если воткнешь, – из-за этих двух колотушек.

“Что думаете, – говорю я, – может, одному из вас лучше перестать стелить и пойти подсобить другому, если Томас вам здесь не помощник. Или так, или по очереди, чтоб один крыл, а другой помогал…”

“Рот закрой, – говорит Томас. – Ты что, дьявол побери твою душу, они ж идут ноздря в ноздрю, дай им Бог здоровья! Оба прекрасные кровельщики. Я вот не вижу у одного над другим преимущества, ни в дюйм, ни в ноготочек”…