Мартин О Кайнь - Грязь кладбищенская

– Трудно мне в это поверить, Билли…

– Другой священник сказал то же самое моей жене, Учительнице, Катрина. Это был святой человек, Катрина: священник, чьи глаза сияли святостью. Учительница прошла ради меня все паломничества до единого, по всей Ирландии и по Аранским островам… Спокойней, дорогой Учитель! Спокойней!.. Ну прекратите вы так метаться! Что я мог с ней поделать?.. “Достойно совершать паломничества, – сказал он. – Но мы не знаем, когда Господу будет угодно явить чудо”…

– Но паломничество не то же самое, что “Книга Иоанна”, Билли…

– Это я знаю, Катрина. Но разве “Книга святого Иоанна” не может тоже быть чудом? И если Богу угодно сохранить человеку жизнь, почему же он должен заставить другого принять смерть вместо него? Ну Катрина, соседка, ты же не думаешь, что Он может совершить ту же ошибку, что и почтовое отделение?..

– Потыраны Господни, разве не это говорил Бриан Старший…

– …“Так ты думаешь, это не Война двух иноземцев?” – говорю я…

– Проснись, человече…

– …Моя жена заполняла бумаги для Патрика, Катрина… Спокойней, Учитель! Спокойней!.. Ну хорошо, дорогой Учитель. Это была ваша жена… Терпение, Учитель! Терпение! Два пса…

– …Был такой день, Пядар Трактирщик, не отрицай…

– …Бумаги на дом, Катрина. Да Патрик строит новый дом под шиферной крышей! Да, Катрина, двухэтажный дом с эркерами, а на холме ветряную мельницу для освещения… Ты бы видела быка, что он купил у правительства, Катрина! – девяносто фунтов. Те, которые скот разводят, ему очень благодарны. Местные-то быки все никчемушные…

– Потыраны , это как Бриан Старший сказал: “С тех пор как Англия запретила де Валере торговать скотом, быки у нас стали робкие, как после избиения младенцев…”

– А еще он подумывает взять грузовик, чтобы перевозить торф. Такой очень пригодится на наших дорогах. Там вообще нет грузовиков, с тех пор как у Падиня отняли его машину… Пятьсот или шестьсот фунтов, соседка…

– Пятьсот-шестьсот фунтов! Чей угодно карман заскучает, если из него вынуть такую сумму, Билли. Это ведь почти столько же, сколько Нель тогда выиграла в суде…

– А его карман вовсе не скучал, Катрина, особенно с тех пор, как он получил наследство…

– Но ведь это Нель получила самый жирный кусок…

– Потыраны Господни, разве не говорил Бриан Старший, что Патрик Катрины будет видеть фунтовую банкноту не чаще, чем Томас Внутрях – каплю трудового пота у себя на лбу, или…

– Думаешь, Билли, если прольется ливень купюр, кто-нибудь из них подумает вернуть мне фунт, что я одолжила Катрине…

– Гузка шелудивая!

– …Дочь Почтмейстерши сказала мне… Спокойствие, Учитель!.. Это наглая ложь, Учитель… Я не вскрыл ни единого письма…

– …Не обращай внимания на его грубости, Нора. Ты же помнишь, что он был унтер-офицером при машине убийств [200] «Унтер-офицер при машине убийств» – характеристика учителей британской системы образования в Ирландии, данная революционером и политическим деятелем Патриком Пирсом (1879–1916) в его очерке «Машина убийств» (Meaisín an Mhurdair). … Я больше не собираюсь читать тебе “Закат солнца”, Нора. Сейчас я слишком занят своим новым замыслом. “Свиная луна”. Эту идею я почерпнул у Колли. Его дедушка смог проследить ветви своего родового древа до самой луны. Каждую ночь он проводил по три часа, созерцая луну, подобно нашим предкам. И как только восходил молодой месяц, ноздри его исторгали три сопли: одну золотую, одну серебряную и одну старинную гэльскую соплю…

– И она поведала мне, Катрина, что Баб сказала, будто ты самая любимая из всех ее сестер и ты бы осталась ей благодарна, кабы не померла раньше…

– Я из кожи вон лезла, Билли, но не смогла похоронить Нель раньше себя…

– Вот что, Катрина, соседка, быть может, все к лучшему. Патрик сказал мне и… Учительнице, что Нель оставила ему много разного, что ему по завещанию и не причиталось. Она взяла у него только половину полосы Томаса Внутряха – и, поверь мне, редко когда в воскресенье священник не читал службу за твою душу и душу Джека Мужика…

– За мою душу и душу Джека Мужика…

– И за Баб, и…

– …“Лучшее сравнение, которое я могу придумать для дочерей Падиня, – сказал он, – это два глупых щенка, которых я когда-то видел в Баледонахи. Они наблюдали, как мул бьется в предсмертных корчах. Один из них лаял, стараясь отогнать второго. В конце концов так извел себя лаем, что надорвался и сдох. Как только второй увидел, что весь мул теперь его, он взял и сбежал, оставив его дохлому…”