Жоржи Амаду: Генералы песчаных карьеров [litres]

– Понимаешь, какое дело… – пускается в объяснения старый грузчик, но студент прерывает его:

– Забастовка должна происходить в строжайшем порядке. Если это нам удастся – победим, выколотим из хозяев прибавку. Нам важно показать, что рабочие – народ дисциплинированный, и потому – никаких драк… («Жаль», – проносится в голове у Педро, охочего до потасовок.) Но вышло так, что директора́ компании наняли штрейкбрехеров: завтра они выйдут на работу и сорвут нашу забастовку. Если с ними сцепятся рабочие, у полиции появится повод вмешаться. Все пойдет прахом. Вот товарищ Жоан и вспомнил про «генералов»…

– Нужно будет разогнать «желтых»?! – радостно вскрикивает Педро. – Положитесь на нас!

Студент вспоминает спор, который разгорелся сегодня вечером в стачечном комитете: когда Жоан де Адан предложил позвать на помощь «генералов», многие воспротивились, многие недоверчиво усмехались, но старый грузчик твердил одно:

– Вы не знаете этих ребят. – И его неколебимая уверенность убедила Алберто и других. Решили попробовать: «попытка не пытка». Сейчас он рад, что пришел в пакгауз, и мысленно прикидывает, как лучше всего будет использовать «генералов». Эти оборванные, полуголодные мальчишки сделают все, что потребуется. Он вспоминает, как показали себя их сверстники в Италии, в борьбе с фашистами, он вспоминает Луссо. И, улыбнувшись Педро, начинает излагать свой план: штрейкбрехеров на рассвете развезут по трем трамвайным депо. «Генералы» должны будут разделиться на три группы и любой ценой не дать предателям вывести вагоны на линии. Педро слушает его и кивает, потом поворачивается к Жоану:

– Эх, был бы жив Безногий… Если бы Кот не отвалил в Ильеус… И Профессора нет… Уж он бы мигом придумал, как нам быть… А потом нарисовал бы, как мы дрались. Он сейчас в Рио живет, – поясняет он.

– Кто? – спрашивает Алберто.

– Да это мы его Профессором прозвали, а по-настоящему-то он – Жоан Жозе. Художником стал, картины в Рио пишет.

– Неужели это он и есть?

– Он самый.

– Я-то всегда думал, что это болтовня, не верил в эту историю, думал – газетное вранье. Ты знаешь, что он тоже – наш товарищ, настоящий товарищ?

– Он всегда был настоящим товарищем! – гордо отвечает Педро.

Студент продолжает размышлять вслух, а Педро, разбудив мальчишек, сообщает им о предстоящем деле. Слова его вселяют в Алберто уверенность в том, что все пройдет успешно.

– В общем, так, – подытоживает Педро. – Забастовка – это праздник бедняков, а все бедняки – друг другу товарищи. Значит, они – наши товарищи.

– Молодец! – искренне радуется студент.

– Увидите, как мы разделаемся с предателями! – отвечает Педро. – Я пойду с первой группой, Большой Жоан – со второй, Барандан возглавит третью. В депо муха не пролетит. Мы свое дело знаем. Вот посмотрите…

– Посмотрю, – кивнул студент. – Я буду там. Итак, в четыре утра?

– Точно.

– До завтра, товарищи! – взмахнул рукой Алберто.

«Товарищи… Какое хорошее слово», – думает Педро. Никто уже не спит в эту ночь. «Генералы» готовят оружие к завтрашнему сражению.

Близится рассвет, тускнеют и гаснут звезды. Но Педро все видится на небе звезда с золотистой гривой – звезда Доры, и ему становится веселей. Если бы Дора осталась жива, она тоже стала бы товарищем, настоящим товарищем… Слово это – самое прекрасное слово на свете – горит у него на губах. Он попросит Долдона, и тот сочинит об этом самбу, и какой-нибудь негр, сидя на палубе своего баркаса, споет ее однажды ночью. «Генералы» идут как на праздник, хоть и вооружены кинжалами, ножами, дубинами. «Генералы» идут как на праздник, повторяет про себя Педро, потому что забастовка – это праздник бедняков.

На углу Ладейра-да-Монтанья они расходятся по трем направлениям. Большой Жоан возглавляет один отряд, Барандан – другой, а третий, самый многочисленный, поступает под начало Педро Пули. Они идут на праздник – на первый праздник, который выпал им в жизни, хотя то, что предстоит им сейчас, – не детская забава. И все-таки это праздник, праздник бедняков, а значит, и их тоже.

Солнце еще не успело согреть землю. Возле депо их поджидает Алберто, и Педро, улыбаясь, поворачивается к нему.

– Идут, – говорит студент.

– Подпустим поближе, – отвечает Педро и видит на лице Алберто ответную улыбку.

А студент и вправду восхищен этими мальчишками. Он попросит, чтобы комитет разрешил ему работать с ними. Вместе они горы своротят!

Штрейкбрехеры идут плотным строем. Впереди шагает хмурый американец. Они подходят к воротам депо, и вдруг неизвестно откуда – из тьмы, из каких-то закоулков, точно легион бесов из преисподней, налетает на них орава оборванных мальчишек. Они преграждают им путь, и штрейкбрехеры останавливаются. Мальчишки падают на них как лавина, сбивают с ног приемами капоэйры, бьют палками и уже успели обратить кое-кого в бегство. Педро валит наземь американца, несколько раз с размаху ударяет его кулаком в лицо. Мальчишки наседают со всех сторон, они проворны и неуловимы, многочисленны и свирепы, как черти, вырвавшиеся из ада.