Сара Зарр - Джем и Дикси

– Не смей больше вешать мне на уши эту лапшу, Расе! Тем более перед девочками, придурок.

Отвернувшись от папы, она взяла меня за руки и закружила по комнате. Хмыкнув, отец потянулся за сигаретами и вышел покурить.

– Ты еще не дошла до ручки, Адри? – спросила Роксана маму между песнями.

Взяв ладони Роксаны в свои, мама начала покачиваться в такт песне «Polly» и тихо ответила:

– Не будет об этом сегодня. Это наша ночь. Только ты, я и Курт.

Позже они с Роксаной решили завязать. Они начали ходить на встречи общества анонимных алкоголиков и наркоманов, звонили друг другу, когда тяга становилась невыносимой. По завершении каждого трезвого месяца они заказывали пиццу и садились смотреть любимые фильмы. Обычно это был какой-нибудь с Джулией Робертс или очередной фильм о Терминаторе. В такие вечера они пили колу и объедались шоколадом до одури.

Помнится, однажды, когда я еще была в пятом классе, я сильно простудилась. Мама не придала этому значения, решив, что мы можем обойтись без помощи врача, и моя простуда превратилась в ангину, а позже болезнь добралась и до моих почек. У меня в жизни так не болела спина, как в те дни. К несчастью, именно тогда мой отец решил в очередной раз уйти. Мама постоянно торчала на работе и не могла заботиться обо мне. Роксана была единственной, кто пришел мне на помощь. Забрав меня к себе домой на несколько дней, она лично занялась моим лечением. Я до сих пор помню горячую ванну, наполненную запахом эвкалипта и лаванды, и Роксану, сидящую рядом и читающую мне вслух то книгу, то какую-нибудь глупую журнальную статью, автор которой мог несколько страниц рассказывать о том, как отрастить челку, не уничтожив свой имидж. Роксана каждый день заставляла меня сидеть в горячей воде до тех пор, пока она не остывала. Роксана читала мне, надеясь, что это отвлечет меня от чудовищной боли в пояснице.

Я не хотела возвращаться домой и чувствовала себя виноватой из-за этого. Тогда я и представить не могла, что Роксана может исчезнуть из нашей жизни – совсем как дядя Иван. Когда отец ушел окончательно, мама снова начала пить. Позже она поняла, что алкоголя ей недостаточно. Она все реже ходила на встречи с психологом, все реже звала к себе Роксану. Они по-прежнему созванивались каждый день, но каждый их разговор неизбежно перерастал в ссору. Затаившись, я подслушивала их разговоры, пытаясь понять, что же происходит. До меня долетали смутные, бессвязные обрывки фраз.

«Мне это не нужно, я в порядке».

«Только вино и трава! Никаких тяжелых наркотиков, клянусь тебе».

«Не осуждай меня, Рокс… А как мне еще это называть?»

«Я не могу справиться с этим. Никогда не могла, ты же знаешь».

Со временем мама и вовсе перестала упоминать Роксану. Думаю, эта ссора далась ей нелегко. После она не раз заводила друзей, но никого не любила так, как Роксану. Она любила ее так же сильно, как нас с Дикси, и эта огромная, нерушимая любовь рассыпалась пеплом прямо на наших глазах, сожженная маминым эгоизмом, маминой зависимостью – всем, что не давало маме измениться, стать другим человеком.

В тот период все ее настоящие друзья исчезли, один за другим, и мама заменила их одноразовыми подделками. В основном они просто приходили и слушали, как мама жалуется на отца, других мужчин или на работу и отрывались вместе с ней на вечеринках.

Мне так хотелось, чтобы мама была похожа на Роксану. Или чтобы Роксана была нашей мамой. Она была единственным живым подтверждением того, что люди действительно могут меняться. Она до последнего пыталась помочь, но все рухнуло. Мама была единственной ниточкой, которая связывала нас с ней, и эта нить оборвалась, навсегда отрезав нас от нее. Мама не оставила нам никакого выбора.

Это случается со всеми. Что-то маленькое, что-то незначительное – всего одна деталь, из-за которой рушится все. Иногда эта деталь – человек. Всего один человек, отказавшийся от помощи и лишивший ее других. Человек, не справившийся со своими демонами.

Конечно, одной трещине не под силу разрушить замок. Но как только она разрастается, как только их становится много…

Отрезанная от мира мать.

Пропавший с горизонта дядя.

Бросивший семью пару поколений назад отец.

Дружба, разрушенная недоверием, страхом или зависимостью.

Эта боль проникает в самое нутро и идет дальше, от отца к сыну, от матери к дочери. Она течет в нашей крови.

Однажды она сталкивает двух детей, никогда не знавших родительской любви и так и не ставших взрослыми, и у них появляются свои дети, не знающие родительской любви.