Жан-Поль Сартр: Ставок больше нет [litres]

– Люсьен? Ну и ну! – бросив снова на него взгляд и пожав плечами, произносит Пьер.

Отпустив часовых, которые быстрым шагом удаляются, Пьер подходит к своему велосипеду, привязанному цепью к колышку, и наклоняется над ним. В это время Люсьен переходит улицу.

– Пьер… – зовет он.

Тот его даже не замечает. Он снимает цепь и убирает ее под седло.

– Пьер! Выслушай меня! – умоляет паренек, подходя к Пьеру. Тот выпрямляется и молча с презрением смотрит на него. – Я не виноват… – жалобно произносит Люсьен.

Пьер рукой отстраняет его со своего пути и толкает велосипед вперед. Парень следует за ним, бормоча:

– Они истязали меня, Пьер… Часами избивали, а я почти ничего не сказал…

Пьер спокойно сходит на мостовую и садится на велосипед. Люсьен преграждает ему путь, положив руку на руль. На его лице гнев вперемешку со страхом.

– Вы слишком жестоки! – выходит из себя он. – Мне всего лишь восемнадцать, я… Если вы меня бросите, я всю жизнь буду считать себя предателем. Пьер! Они предложили мне работать на них…

На этот раз Пьер в упор смотрит на него. Люсьена бьет крупная дрожь, он цепляется за руль и срывается на крик:

– Ну, скажи же что-нибудь! Так очень удобно, ты не прошел через это! Ты не имеешь права… Ты не уедешь, не ответив мне… Не уедешь!

И тут Пьер с глубочайшим презрением бросает сквозь зубы:

– Пакостный доносчик! – И наотмашь бьет по лицу, глядя ему прямо в глаза.

Люсьен, задохнувшись, отступает на шаг, Пьер жмет на педали и уезжает. Слышится довольный смех: Ренодель, Пулен, Диксон и Ланглуа, выйдя из дома, все это видят.

Люсьен бросает в их сторону короткий взгляд, на мгновение замирает на месте и медленно удаляется. В его глазах блестят слезы ярости и стыда.

Рука Евы покоится на ночном столике возле пустого стакана.

Она со страшным усилием приподнимается и вздрагивает от резкой боли.

Затем неверным шагом добирается до двери, открывает ее и застывает на пороге.

На диване в гостиной сидят Люсетта и Андре, девушка положила голову ему на плечо. Проходит несколько мгновений, прежде чем Люсетта замечает сестру.

– Андре… – глухо зовет Ева.

Люсетта, отпрыгнув от зятя, бросается к ней. Андре, ничуть не смутившись, встает и спокойно приближается к сестрам.

– Ева! Тебе не следует вставать… – с упреком произносит Люсетта.

– Побудь здесь, Люсетта. Я хочу поговорить с Андре с глазу на глаз, – только и отвечает Ева, поворачивается и скрывается в спальне.

Андре подходит к потрясенной Люсетте, жестом просит ее остаться и идет за женой.

Ева стоит, опираясь на ночной столик.

– Андре, я запрещаю тебе притрагиваться к Люсетте… – выдыхает она. Андре делает несколько шагов по комнате, изображая недоумение. – Бесполезно говорить с тобой об этом, – собрав все свои силы, продолжает Ева. – Знаю… Вот уже несколько месяцев я наблюдаю… Это началось, когда я заболела… Оставь ее в покое… – Ей все труднее изъясняться. – Ты женился на мне из-за моего приданого и заставил меня пережить ад… Я никогда не жаловалась, но не позволю тебе дотронуться до моей сестры… – слабея выговаривает она.

Андре невозмутимо наблюдает за ней. Ева с трудом держится на ногах и тем не менее твердо продолжает:

– Ты воспользовался моей болезнью, но я поправлюсь… Я поправлюсь, Андре. И защищу ее от тебя… – Силы оставляют ее, она падает на постель.

Становится виден ночной столик. Страшно побледнев, Андре не сводит взгляда с пустого стакана. Его лицо выражает нечто вроде облегчения.

– Я поправлюсь и увезу ее далеко отсюда… далеко отсюда… – слышится слабеющий голос Евы.

Люсьен с мертвенно-бледным, блестящим от пота лицом и перекошенным ртом, весь во власти одолевающей его злобы, поджидает кого-то, притаившись за углом дома. Он держит руку в кармане куртки.

Метрах в ста пятидесяти, склонившись к рулю велосипеда, катит Пьер. Кроме него, на унылой дороге рабочего предместья, вдоль которой высятся недостроенные здания и заводские цеха, никого. Лишь вдали видны рабочие, толкающие тачки и разгружающие грузовики среди дымящихся труб. Пьер приближается к месту, где затаился Люсьен. Лицо Люсьена становится все более напряженным; оглядываясь, как затравленный зверь, он непроизвольно дергается и медленно вынимает руку из кармана. В ней зажат револьвер.

– Я поправлюсь… Андре, я поправлюсь… чтобы спасти ее… Я хочу выздороветь… – В голосе Евы гаснут угрожающие ноты.