Томас Гарди - Взор синих глаз [litres]

Пол-одиннадцатого, пароход все еще не снялся с якоря. Мистер Суонкорт издал вздох измученного человека и принялся рассматривать лица всех без разбору пассажиров того же парохода. Их лица определенно не стоили того, чтобы на них подолгу задерживать взгляд. У каждого из них прямо на лбу было написано ожидание, и ничего другого по их лицам нельзя было понять. Все прочие душевные движения на время утихли, до тех пор, пока Провидению не угодно будет вызвать прилив и позволить им отплыть.

– Я тут поразмыслил и пришел к мнению, – сказал Найт, – что мы путешествуем с редчайшим разрядом людей нашего королевства. Из всех человеческих особенностей низкое мнение о ценности его личного времени со стороны человека можно встретить только у самых странных людей. Здесь мы видим множество представителей этого терпеливого и счастливого племени. Странников, в отличие от путешественников.

– Но они же явные искатели удовольствий, для которых время не имеет особого значения.

– О, нет. Искатели удовольствий, коих можно встретить на знаменитых маршрутах, беспокоятся больше, чем платные пассажиры, желая отправиться в путь поскорее. И прибавьте к потере времени то, что, достигнув конца путешествия, эти необыкновенные люди испытывают свое счастье, рискуя пострадать от морской болезни, когда выбирают этот вид транспорта.

– Может ли это быть? – спросил священник с опаской. – Конечно же нет, мистер Найт, ведь правда, что это невозможно на нашем Английском канале – в такой близости от наших дверей, можно сказать.

– Подходные судоходные каналы обычно обдуваются всеми ветрами, и в этом смысле канал ничем не отличается от остальных. Он выводит из себя моряков. Некоторыми философами было подсчитано, что в течение года больше обреченных душ отправляется прямиком на небеса в проливе Английского канала, чем со всех пяти океанов планеты, вместе взятых.

Теперь они действительно отплыли, и потухшие взгляды толпы пассажиров моментально оживились. Моряк, который в бешеном темпе тянул веревку, коя казалась попросту бесконечной, оставляет свои труды, и веревка скользит вниз к излучинам Темзы.

Все и вся были предметом бесконечного интереса Эльфриды, и этот эпизод в том числе.

– Ну, теперь все стало довольно сносно, – произнесла миссис Суонкорт после того, как они миновали Нор [164] Нор (англ. Nore) – якорная стоянка в устье Темзы. Названа по одноименной песчаной банке (подводная банка – мель в океане). Расположена в том месте, где река Темза впадает в Северное море, примерно на полпути между Хавенгор-Крик в Эссексе и Уорден-Пойнт в графстве Кент. . – Но я не могу сказать, что до сих пор мне особенно нравилось наше путешествие.

Поскольку теперь они вышли в открытое море, поднялся легкий бриз, который освежал ее не меньше, чем беседа с ее двумя юными спутниками.

Но, к сожалению, бриз оказал обратный эффект на священника, который, ставши несколько похожим по цвету лица на абрикосовый джем, издал несколько резких неприятных отрыжек, сослался на недомогание и быстро исчез с их глаз.

День медленно тянулся. Миссис Суонкорт была столь добра, что села поодаль с книгою в руках, и обрученные были предоставлены самим себе. Эльфрида доверчиво цеплялась за руку Найта, и как же горда она была прогуливаться с ним под руку вверх и вниз по лестнице палубы или пройти по палубе и вместе с ним опереться на поручни бака, любоваться на заходящее солнце, кое постепенно уходило с кормы судна в огромную массу серовато-синих облаков с позлащенными краями, что поднимались ему навстречу.

Она была в прекрасном настроении и по-детски полна жизни, хотя то, что она с ним прогуливалась вверх и вниз по палубе на виду у других пассажиров, давая им возможность посмотреть на себя, – это поначалу скорее смущало ее, поскольку она впервые в жизни так открыто выставляла себя напоказ, будучи под защитой такого рода.

– Кажется, они нам завидуют и вовсю нас обсуждают, не правда ли? – улыбнувшись украдкой, прошептала она Найту.

– О, нет, – ответил он беззаботно. – Почему бы им завидовать нам и что они могут сказать?

– Ничего неприятного, разумеется, – отвечала Эльфрида. – За исключением этого: «Как счастливы эти двое! Теперь она вполне может гордиться». А что еще хуже, – в порыве крайней откровенности продолжала она, – я слышала, как двое мужчин, играющих в крикет, сказали только что: «Она самая благородная девушка на борту». Но я не обращаю на это внимания, ты же знаешь, Гарри.