Станислав Грибанов - Полгода из жизни капитана Карсавина

Анна взялась за стропы парашюта.

— А что тут страшного? — ухмыльнулась и, зажмурившись, оттолкнулась от площадки.

С тех пор и этот парк, и аэроклуб, в который она вскоре записалась, чтобы научиться летать, стали ее любимым сказочным царством. В нем Анна воздвигала свои воздушные замки, в которых все большее место занимал тот самый парень с доверчивой и добродушной улыбкой — Виктор Кутов.

— …Так, товарищ Макосов, кем же вас прислали в ваш полк?

— Воздушным стрелком.

— Но раньше вы все-таки летали?

— Не-ет. Я только курсы стрелков окончил. И все.

— Материальную часть кабины, ракурсы стрельбы, силуэты немецких самолетов хорошо знаете?

— Конечно, командир, знаю!

— Вот и прекрасно. Завтра буду принимать у вас зачеты…

Макосов действительно был подготовлен хорошо. Анна убедилась в этом, основательно погоняв парня по всем его стрелковым наукам. Затем по-хозяйски деловито она распорядилась об обязанностях и перечислила свои личные требования к воздушному стрелку: чтобы в кабину садился всегда чистым да опрятным — самолет не колхозная телега; чтобы за пушками да пулеметами следил, как маэстро за своей скрипкой, а главное, чтобы в воздухе держался орлом: чтобы видел, откуда враг крадется к машине, чтобы не паниковал, не суетился в трудной обстановке, а соображал да стрелял бы наверняка.

— Не беспокойтесь, не подведу, — заверил воздушный стрелок Анну, на что она спокойно заметила:

— Да я, товарищ сержант, и не беспокоюсь. Мы ведь с вами теперь в одной упряжке…

Так и пошло. Макосов оказался не только теоретически вполне подготовленным специалистом, но и в практических боевых делах надежным помощником. Анна быстро привыкла к его своевременным подсказкам.

— Товарищ лейтенант! — точно по-уставному начинал он свое обращение через переговорный аппарат. — Справа от нас пара «мессеров» чешет.

Анна, еще раньше заметив их, тем не менее не упускала случая похвалить стрелка за усердие.

Или так:

— По дороге пять, нет — шестерка танков! Товарищ лейтенант, по нас лупят!..

Да, Макосов быстро усвоил: эти каракатицы сверху-то только кажутся такими беспомощными, а бьют, черти, довольно ощутимо. С их снарядами лучше не сталкиваться никогда.

Словом, весь полет:

— Зенитка в лесу!

— Наш горит! В море упал…

Что ни говори, хороший помощник Анне попался. Когда же Макосов сбил атакующего их «мессера», она окончательно признала и мудрое решение конструктора Ильюшина о создании для фронта именно двухместного штурмовика.

А немцы тем временем откатывались понемногу восвояси, навсегда оставляя столь желанную для рейха благословенную русскую землю. В середине сентября сорок третьего года наши войска освободили Новороссийск. В октябре от противника была очищена коса Чушка и высажен десант севернее Керчи, затем десант — на Эльтиген. Сколько боевых вылетов совершили тогда штурмовики к нашим десантникам, доставляя по воздуху контейнеры с боеприпасами, продовольствием, медикаментами! Но легко сказать — доставляли. Это ведь и пройти сквозь заслоны зениток, и точно рассчитать с воздуха сброс на крошечный пятачок столь необходимого груза, да тоже под ураганным огнем всего, что только могло стрелять.

Но вот очищен от врага Таманский полуостров, началось освобождение Керченского. Анну вызвали как-то в штаб и дали задание:

— Вам приказ шестеркой пролететь вдоль линии фронта. Найдете объект для удара — бейте! Словом, смотрите по обстановке.

Эх, чего же лучше желать-то боевым экипажам, не привыкшим прятаться за чужие спины. Вот где свобода! Конечно, вдоль линии фронта — не поперек. Тут по тебе зенитки бить будут столько, сколько вдоль той линии лететь будешь. И Анна, бросая штурмовик по курсу, то увеличивая, то уменьшая скорость, то и дело напоминала ведомым:

— Маневр, маневр!.. — И наконец: — С маневром в атаку!..

Это уже была цель. Значит, ведущая группы что-то увидела. Да, собственно, как было и не заметить, если вдруг укутанные зеленью сады заговорили тяжелым танковым огнем. В ответ Анна сначала ударила по тапкам эрэсами. На выводе из пикирования в прицел штурмовика попала автомашина — ее она разнесла пушечной очередью. Повыскакивавшие из кузова машины гитлеровцы заметались в панике — тут им досталась серия бомб, да еще Макосов прошелся из крупнокалиберного пулемета…

Однако успокаиваться в боевом вылете нельзя до тех пор, пока не приземлишься и не оставишь кабины своего самолета. Только вот, казалось, всей шестеркой обработали участок линии фронта, откуда ни возьмись «мессеры». Истребитель — он и есть истребитель. Свой ли, чужой — в небе за ним последнее слово. Он навязывает в бою волю, завоевывает господство в воздухе. Встретишь — тут лучше ретироваться поскорее, обойти маневренную машину, а если это не удастся — стать в оборонительный круг да незаметно увлекать, затягивать противника на свою территорию.