Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

– Это что такое? – воскликнул он, дрожащею рукою указывая на кольцо, – откуда это? Кто дал вам это кольцо?

– Друг, – возразила госпожа Леметр, – друг, который имеет власть защитить двух одиноких дам от нахальства грубого варвара и который не оставит безнаказанной вашей дерзости.

Фирулькин точно подкошенный остановился в согнутом положении у стола, смотря в упор на кольцо, испускавшее разноцветные лучи. Ярость и страдание пробегали по его лицу, глухие стоны вырывались из его груди; госпожа Леметр и Аделина боязливо глядели на него, опасаясь внезапного паралича.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся он, наконец, – так вот почему приходил сюда тот офицер, которого я считал за посланца его товарища! Так вот почему он так смело и надменно поднимался по лестнице дворца! О, как я обманут, ужасно, низко обманут!

Он схватил кольцо и бросил его на пол.

Госпожа Леметр испустила крик и бросилась, чтобы поднять драгоценность, в то время как Фирулькин рычал вне себя:

– Мое кольцо, мои лошади! О, это вопиет к небу!

Он рвал на себе волосы, не заботясь о том, что рассыпает с них пудру и расстраивает искусную прическу.

В этот момент из нижнего этажа появились студенты и осторожно вошли в комнату.

– Нам показалось, что здесь кричали о помощи, – сказал один из них. – Чем можем мы служить дамам?

Аделина указала на Фирулькина, продолжавшего рычать, и, волнуясь и насмешливо улыбаясь, сказала:

– Этот господин, по-видимому, находится в нервном припадке; боязнь за его состояние здоровья заставила меня кричать о помощи; может быть, будет нужно проводить его домой.

– Мы готовы помочь вам и позаботиться о больном, – сказал студент, тоже насмешливо улыбаясь.

Он сделал своим товарищам знак и они приблизились к разъяренному Фирулькину.

Последний, по-видимому, начал приходить в себя при виде студентов.

– Да, – закричал он, – да, я болен и каждый честный человек непременно заболеет, раз становится жертвою низкого обмана и коварства. Но, клянусь Богом, для моей болезни есть врач.

Он бросился на студентов, окруживших его, с силой оттолкнул их и кинулся из дома. Слышно было, как он хлопнул дверями, и соседи видели, как дрожавший от ярости человек со спутанными волосами выбежал на Фонтанку, бросился в ожидавшую его карету и быстро, как только могли бежать его лошади, понесся домой, все еще продолжая сжимать кулаки и изрыгать проклятия, так что кучер творил про себя молитву, думая, что в его барина вселился злой дух.

Студентам, по-видимому, было особенно желательно знакомство с молодой актрисой; они не спрашивали о том, что произошло у них в доме, но попытались успокоить обеих дам, заверив их, что всегда готовы прийти к ним на помощь.

Однако Аделина вскоре прекратила эту беседу и молодые люди, почувствовав, что время для знакомства выбрано не совсем удачно, ушли; после этого один из них вышел из квартиры и, медленно направившись на набережную Невы, исчез в одном из боковых выходов Зимнего дворца.

– Негодяй, нахал! – восклицала госпожа Леметр, оставшись наедине с дочерью. – Как он смел так разговаривать с нами! И чуть было не выкинул вон великолепного бриллианта, подарка его светлости! – добавила она, еще раз старательно обтирая кольцо и любовно рассматривая блестящий камень.

– И этому человеку ты хотела продать меня? – сказала Аделина с мягким упреком. – Ты видишь, как права я была, восставая против подобного брака?

– Ну, да, – сказала старуха, запирая в шкаф кольцо, – ведь я тогда не знала его, а его миллионы казались мне достаточной ценой за твою руку. Теперь конечно, – сказала она, с довольной улыбкой, – что значить богатство этого дурака, когда… – Она не окончила, но не высказанная мысль была, должно быть, приятна, так как складки ее рта растянулись в счастливую, торжествующую улыбку. – Должно быть, ему известно кольцо, – сказала она, – потому что ты, вероятно, видела, как он испугался и сразу прервал свою угрозу? Мысль о князе сразу лишила его силы. Еще бы! Что значит этот разбогатевший мужик рядом с таким вельможей, как князь Орлов? Да, да, – добавила она почти шепотом, – счастье улыбается нам и нужно только удержать его!

Аделина с испугом посмотрела на свою мать; она прижала руки к груди и тихо прошептала:

– О, Василий. Василий, ты один можешь спасти нас! Я должна найти тебя и, если нет другого исхода, бежать, бежать от всех ужасов, грозящих мне с разных сторон!

Она снова принялась за прерванную работу, а ее мать ходила взад и вперед, тихо разговаривая сама с собой. Пестрый театральный костюм, у которого Аделина скрепляла складки, по временам выпадал из ее трепещущих рук на колена и слеза скатывалась из ее глаз на златотканую материю, предназначенную сверкать при свете ламп пред жизнерадостным двором императрицы.