Хосе Антонио Бальтазар - Богатые тоже плачут - Бето и Марисабель

— Ну, не волнуйтесь так, Паола. У Фелисии общительный характер, она умеет располагать к себе людей. Кроме того, мне кажется, Тони на нее очень хорошо влияет. Я теперь частенько вижу ее за книгами.

Сеньора Кантильо вздохнула и поняла, что здесь ей ничего не добиться. Но она решила попытаться с другой стороны.

Она помнила, что в то время, когда Фелисия впервые появилась у Сальватьерра, в доме работала кухаркой некая Белинда, которая терпеть не могла девушку. Горничная сеньоры Кантильо изредка передавала ей сплетни из соседнего дома, переданные Белиндой. Белинда давно уже покинула дом Сальватьерра и работала у других хозяев. Сеньора Кантильо не поленилась навестить ту семью, которую она немного знала, и попросила разрешения побеседовать с их служанкой.

Разговору предшествовал щедрый подарок, который сделал и без того охочую до сплетен Белинду совсем разговорчивой.

— Точно так, сеньора Кантильо, — с жаром говорила Белинда, — она у нас второй месяц жила, как вдруг ей стало плохо, и ее на «скорой помощи» отвезли в больницу. Оказалось, у нее выкидыш. Можете себе представить, в таком почтенном доме! Я еще тогда хозяйке говорила, что нельзя такую оборванку в дом пускать.

— И тем не менее сеньора Сальватьерра оставила ее в своем доме, — сказала Паола.

— Верно, — поддакнула Белинда. — Я вам правду скажу: сеньора Марианна уж больно простодушная, ее любой облапошить сможет.

Послушав еще некоторое время откровения служанки, донья Паола вернулась домой и вызвала к себе сына.

— Я хочу, чтоб ты выслушал меня, Тони, — начала она, — хотя мне трудно с тобой об этом разговаривать. Боюсь, что мои слова могут ранить тебя.

— В чем дело, мама? — резко спросил Антонио.

— Видишь ли, мальчик, это касается Фелисии…

— Я же сказал, что мое решение окончательное. Не будем больше спорить на эту тему, мама.

— Подожди, — остановила его донья Паола. — Ты еще не все знаешь. Тебе известно, кто была ее мать?

— Да. — Тони твердо посмотрел в глаза донье Паоле. — Я знаю, что мать Фелисии была проституткой. Ей не выпало счастья появиться на свет в такой благопристойной семье, как наша. — Его губы искривились в горькой усмешке.

— Но это еще не все! — почти с отчаянием воскликнула донья Паола. Ей казалось, что происходит что-то ужасное: на ее глазах единственный сын, ненаглядный Тони, вот-вот испортит себе жизнь и станет навеки несчастным. — Ты знаешь, что когда она попала в дом Сальватьерра, то была беременной?

— Знаю, — с мрачной решимостью ответил Тони. — Между прочим, она мне сама рассказала.

— А от кого был ребенок, она тебе тоже рассказала? Рассказала, что он занимался преступными махинациями и был застрелен кем-то из своих сообщников?

Лицо Тони потемнело, он тяжело дышал. Видно было, что он делает над собой усилие, чтобы не закричать.

— Мама, я очень хочу, чтобы ты поняла, что ты сейчас говоришь о девушке, которую я люблю, о своей будущей невестке. Мне больно думать о том, что такое беззащитное, юное существо оказалось жертвой негодяя. К сожалению, в больнице мне уже приходилось сталкиваться с такого рода случаями.

— Но в больнице ты всего лишь врач, а здесь совсем другое дело. Здесь речь идет о твоей собственной судьбе и о твоем счастье.

— Мое счастье, мама, в том, чтобы быть с Фелисией. И хватит об этом. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас произносил слова, о которых мы можем пожалеть.

Донья Паола попробовала обратиться за поддержкой к своему мужу, но сеньор Хосе Кантильо сказал ей:

— Паола, наш мальчик уже взрослый, и ему, естественно, хочется жить своим умом. Ни ты, ни я не сможем его переубедить, а если попытаемся, то лишь восстановим его против себя.

Паоле пришлось смириться. Хуже того, после свадьбы Тони привел Фелисию в их дом. Марианна хотела было предложить, чтобы некоторое время молодые пожили у них, говоря, что для Фелисии это было бы привычнее, но Антонио решительно воспротивился.

— Я благодарен вам, донья Марианна, за все, что вы сделали для Фелисии. Если бы не вы и сеньор Сальватьерра, мы могли бы никогда не встретиться. Но теперь я намерен сам отвечать за свою семью. Фелисия моя жена, и я хочу, чтобы мы жили в нашем доме.

Донья Паола не была в восторге от того, что теперь Фелисия постоянно находилась у нее на глазах. Она осталась такой же непоседливой хохотушкой и, услышав звонок в дверь, когда Тони возвращался с работы, с разбегу бросалась ему на шею, не обращая внимание на тех, кто в это время был поблизости.