Хосе Антонио Бальтазар - Богатые тоже плачут - Бето и Марисабель

— Недавно исполнилось тринадцать, — ответила Виктория.

— Значит, он ровесник нашему сыну Андресу. Вот и отлично. Отдадим вашего Лео Андресу в науку, тот из него живо человека сделает.

Виктория задумалась. Как ни неожиданно звучало предложение Гильермо Эрнандеса, в нем что-то было. Действительно, ведь Лео, и в этом Виктория видела и свою вину, всю жизнь был очень далек от мира простых людей. Фактически, кроме прислуги, ему ни с кем из них и не приходилось сталкиваться. Виктория раньше никогда не задумывалась об этом.

«В конце концов, почему бы и нет? — подумала она. — Лео должен наконец узнать, какова жизнь этих людей, которые «ковыряются в земле».

— Вот завтра я поеду обратно и могу захватить его, — предложил Гильермо.

— А он не откажется? — спросила Марианна.

— Откажется, конечно, — задумчиво сказала Виктория. — Но я знаю, как его заставить. Сложнее с Умберто. Ему такой летний отдых для сына явно придется не по вкусу. Но это я возьму на себя.

— Вот и прекрасно! — пробасил Гильермо. — Машина у меня здесь. Марианна, наверно, еще не видела ее? Мы же с Селией купили «лендровер». Как раз чтобы ездить по разбитым мексиканским дорогам. Так что — звоните. Я могу подъехать к вам, или привозите парня сюда.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарила Виктория.

Виктория и сама не ожидала, что после разговора с Гильермо Эрнандесом у нее полегчает на душе. Но теперь она ехала домой и чувствовала, что у нее с сердца как будто свалился тяжелый камень. Он приняла твердое решение — Лео не поедет к этим противным Герреро, но и в домике, где живут Бегония с Альфредо, с его настроениями ему делать нечего. Не хватало еще, чтобы он снова стал задирать нос перед родственниками матери и хвастаться отцовским богатством.

— Сеньор Герреро звонил из своего офиса и сказал, что не придет к обеду, — сообщила ей Хеорхина. — У него важные переговоры.

— Хорошо, — сказала Виктория и подумала, что она даже рада тому, что Умберто за обедом не будет.

Прошли те дни, когда она расстраивалась из-за каждой его поездки, из-за каждого делового приема, куда он не мог пойти вместе с женой. Она уже давно привыкла обходиться без него. Тем более сегодня Виктории хотелось серьезно поговорить с Лео.

За обедом подавала Хеорхина, и мать с сыном ели в полном молчании. Виктория не хотела начинать серьезный разговор при девушке, а Лео, упрямо насупившись, смотрел перед собой, не поднимая глаз ни на мать, ни на служанку.

Когда обед закончился, Лео хотел было немедленно уйти в свою комнату, но Виктория остановила его:

— Я хочу с тобой поговорить, останься, пожалуйста.

Лео молча повиновался.

— Я хотела взять тебя с собой в Веракрус навестить Бегонию, — начала Виктория. — Я тебе об этом говорила. Но теперь, после того что произошло, я не могу этого сделать. Еще раз предлагаю тебе извиниться перед Хеорхиной.

Лео молчал.

— Мне будет просто стыдно за тебя, — продолжала Виктория. — Так что мне придется поехать одной.

Лео пожал плечами.

— Хорошо, я останусь с папой.

— Нет, — твердо сказала Виктория, — не останешься. И уж тем более я не отпущу тебя ни к Гаспару Герреро, ни к его сыну Херардо. Ты поедешь на ранчо Гильермо Эрнандеса.

— На ранчо? — не поверил свои ушам Лео. — Это еще что такое?

— Да, — подтвердила Виктория. — Это ранчо принадлежит сеньоре Марианне Сальватьерра, а управляющим у них Гильермо Эрнандес. Кстати, его сын Андрес Эрнандес твой ровесник.

Лео задумался. В принципе последние два года он увлекался ковбойскими фильмами, и ему страшно нравилось, как лихие парни великолепно скачут по прериям, отстреливаясь от врагов. В школе было модно носить ковбойские сапоги и шляпы, но Лео знал, что никто из его соучеников не сможет похвастаться, что попробовал такую жизнь на деле. Что ж, пожалуй, даже интересно познакомиться с такими людьми поближе.

— Ну ладно, поеду на ранчо, — проворчал он, — раз ты так хочешь… А что скажет папа?

— С ним буду говорить я, — ответила Виктория.

Она внимательно следила за выражением лица сына, не в силах понять, что он сейчас испытывает — всего лишь досадует на то, что его ссылают в глушь, или воспринимает это как жестокое наказание. Но лицо Лео казалось непроницаемым. «Настоящий Герреро, — подумала Виктория. — Копия отца — у того по лицу тоже никогда ничего не прочтешь».

— Я пойду? — спросил Лео.

— Иди, — ответила Виктория. — Гильермо уезжает завтра утром. Так что будь готов.