Хосе Антонио Бальтазар - Богатые тоже плачут - Бето и Марисабель

— Ну а рисунки? — спросил Мараньяль.

— А что с ними сделаешь? — пожал плечами бородатый реставратор. — Бумага пожелтела, карандаш, уголь немного потускнели, это же естественный процесс, с которым бороться невозможно. В Штатах, правда, используют какую-то химию, но я бы не стал экспериментировать на рисунках самого Гойи.

— Видите, что говорят наши специалисты, — обратился Мараньяль к Бето. — Рисунки гибнут, а восстановить их невозможно. Я бы хотел услышать ваше просвещенное мнение, сеньор Сальватьерра.

— Я же сказал, я художник, а не реставратор, — ответил Бето. — А мнение профессионала мы только что слышали. Мне кажется, лучше пока оставить картины в покое. Они, конечно, потускнели, но, по-моему, незначительно, учитывая, что им не одна сотня лет.

— Ну ладно, будь по-вашему, — улыбнулся чиновник. — Значит, так, промойте слегка верхний лаковый слой, как вы и предлагали, — обратился он с бородатому реставратору. — Тогда через пару дней произведения вернутся в залы. Надо сделать это поскорее, — обращаясь неизвестно к кому, продолжал Мараньяль, — а то ведь здесь, в мастерских, кажется, не очень хорошо с сигнализацией. — Он подошел к окну. — Видите, окна выходят прямо в глухой двор, где никого не бывает, в том числе и сторожей. Так что надо закончить работу как можно скорее.

— Ятак и не понял, зачем он меня вызывал, — рассказывал Бето Марисабель. — Реставраторы ему уже все объяснили. Неужели он думал, что я предложу что-нибудь другое?

— Ну, может быть, он считал, что ты возьмешь кисть и подмажешь что-нибудь, подкрасишь, чтобы было поярче. — Марисабель усмехнулась. — Вот они — чиновники от культуры. Да их к произведениям искусства нельзя подпускать и на пушечный выстрел. И представь себе, так происходит почти во всем мире. Страшно, если задумаешься.

— Папа, а ты ведь мог взять и подрисовать, например, усы, — сообразил Каро.

— А потом сказать, что так было на более глубоком слое, — подхватил эту идею Бето, от души рассмеявшись.

В этот момент раздался звонок в прихожей.

— Кто бы это мог быть? — удивился Бето.

— Слушай, совсем забыла, нам звонил какой-то человек из Европы, судя по акценту, итальянец. Такой важный, вежливый. Сказал, что у него к нам поручение от «сеньора Карлоса Кастаньедо», — нараспев, подражая итальянскому акценту, сказала Марисабель. — Попросил разрешения зайти, когда мы оба будем дома.

— Что-нибудь случилось с твоими родителями? — встревожился Бето.

— Да нет, он сказал, что все в порядке. Но по телефону объяснять не стал.

— Ладно, сейчас все узнаем, — сказал Бето, направляясь в прихожую. — Сиди, сиди, я сам открою.

Бето сам несколько удивился, увидев на пороге визитера. Судя по телефонному разговору он представлял его совсем другим — эдаким маленьким и плотным «итальяно», отчаянно размахивающим руками, чтобы придать больше вескости своим речам, которые он пересыпает бесконечными комплиментами. На пороге же стоял совершенно другой человек — высокий, с проницательными зелеными глазами на тонком аристократическом лице. Он был одет в безупречно сшитый костюм, а в руках держал трость.

— Я звонил вам, — сказал гость. — Я хочу увидеться с сеньором Альберто Сальватьерра.

— Да-да, — смутился Бето, поймав себя на том, что слишком долго разглядывает незнакомца. — Жена сказала мне, что вы звонили. Проходите, пожалуйста.

Итальянец оставил трость у двери и прошел в гостиную.

— Добрый день, сеньора Сальватьерра, — громко сказал он. — С вашего позволения, Альберто Бенци, друг вашего отца Карлоса Кастаньедо.

Увидев такого импозантного сеньора, малыш Каро, который в это время что-то весело рассказывал матери, немедленно замолчал и с изумлением уставился на гостя.

— Добрый день, очень приятно познакомиться, — ответила Марисабель. — Проходите. Я сейчас принесу кофе.

Гость расположился в мягком бархатном кресле и по-дружески подмигнул Каро:

— Ты тоже будешь художником, когда вырастешь, малыш?

— Пока не знаю, — серьезно ответил мальчик.

Скоро Марисабель принесла кофе, сахар, бисквиты. Бето подвинул низенький стеклянный столик ближе к креслам и спросил:

— Вы приехали из Швейцарии?

— Не совсем, — ответил Альберто Бенци. — Хотя я имею честь быть коллегой вашего тестя и работаю в Швейцарии, но я итальянский гражданин и прибыл сюда из Италии.

Супруги переглянулись, отметив про себя, что Марисабель не ошиблась, пытаясь угадать национальность гостя.