Энтони Берджесс - Право на ответ [litres]

Имогена подозрительно посмотрела на меня и сказала:

– Я не люблю портер.

– Ну тогда пиво или божоле, как пожелаете.

– Я что-то не совсем понял, – сказал Уинтерботтом, – насчет портера и костей, какая между ними связь?

– О Билли, – сказала Имогена, – хватит молоть несусветную чепуху! – Уши и глаза мужской части присутствующих снова навострились в сторону выразительного сценического голоса и его обладательницы. – Пойдемте скорее, у меня до сих пор во рту вкус этого чертового шоколада.

Уинтерботтом был рожден для гораздо большего конфуза, чем тот, что составил бы его справедливую долю. Когда мы шли по узкой улице, загроможденной фруктовыми тележками, две девчушки-подростка в обтягивающих брючках и с «конскими хвостами» на затылках восторженно бросились к нему с альбомами для автографов наперевес. «Джонни Крошоу!» – закричали они, и две другие девчонки, помладше, возникли из-за тележки. Одна взвизгнула: «Джонни!», а другая заулыбалась во весь рот, пожирая его влюбленным взглядом: «Ах, подпишите мне книжку, мистер Крошоу!» Они спутали его с довольно невзрачным лидером фолк-группы, которую часто крутили на коммерческих каналах. Когда Уинтерботтом возразил, что никакой он не Джонни Крошоу, а наоборот – Уинтерботтом, девчонки сначала засмеялись, а потом разозлились. Они следовали за ним по улице, крича: «Уинтерботтом – кой на что намотан» – и отпускали грубые остроты в адрес его бороды. Имогена хохотала от души, приговаривая: «Ну и дурак же ты, Билли, набитый дурак!»

Но вскоре мы уже сидели, и перед каждым из нас стояла тарелка с половиной цыпленка и золотистым картофелем. Та самая Имогена, заявлявшая, что не любит портер, заказала портер, а Уинтерботтом и я взяли по бутылке светлого горького. Горячий жир поблескивал в бороде Уинтерботтома. Ел он до крайности сосредоточенно.

– Как же это, – сказала Имогена, – охренительно!

Потом мы заказали блинчики, и вдруг Уинтерботтом внезапно забеспокоился. Он сказал:

– О господи, мне надо выйти.

– Куда это?

– В уборную, боже, вдруг прихватило.

Он весь сжался и заерзал. Имогена подозвала официанта.

– Где у вас тут удобства?

– Дамские, мадам?

– Мужские.

– У нас нет ни тех ни других, – ответил официант с глубоким удовлетворением в голосе, – придется вам идти на станцию метро.

– Ты слышал, Билли?

– О господи, – простонал Билли и унес свою бороду прочь.

– Бедняжечка Билли. Такой милый – до безобразия.

– Да неужели? – спросил я. – Я в том смысле, неужели это все по-настоящему у вас?

– О, – произнесла Имогена, положила десертную вилку и посерьезнела: – Да, Билли хороший. Он нуждается в том, чтобы кто-нибудь за ним приглядывал. Он не притворяется большим и сильным и знает это. Не хочет казаться лучше, чем он есть, но знаете – он действительно хороший.

Жующий спичку официант развесил уши.

– Проваливай, – сказала ему Имогена мимоходом. – Сует свой чертов нос куда не следует! – И мне, дожевывая последний блинчик: – Он немного похож на папу своей беспомощностью.

– Вы выйдете за него замуж?

– А почему бы и не выйти? Это было бы не так уж плохо.

Она допила портер и вытерла пену с губ. А потом спросила:

– Надолго вы сюда?

– Куда? В Лондон?

– Сюда, в Англию. Прежде чем вернетесь к своей яваночке, или японочке, или кто там у вас есть.

– Никого у меня нет.

– Ха-ха-ха, – произнесла Имогена. – Так надолго?

– Ну месяц я был в поездке, месяц – дома, потом месяц на Цейлоне, а потом обратно по морю. Еще месяц. Почему вы спрашиваете?

– Как вы смотрите на то, чтобы я стала вашей девушкой?

– Скажите это еще раз, я не совсем…

– Все вы слышали, – сказала она спокойно и решительно. – Я буду вашей подругой, пока вы в Лондоне. На ставку. Скажем, двести фунтов авансом. По-моему, это прекрасно.

– Но, бога ради, вы же только что сбежали с чужим мужем. И каким, черт побери, боком Уинтерботтом вписался во все это?

– Секс, – сказала Имогена, – вы слишком большой кипеж устраиваете вокруг секса. Думаете, что секс – это и есть любовь.

– Конечно, я так не думаю, и никогда не думал.

– Если я – ваша девушка, то это не означает, что я люблю вас или бедняжечку Билли, я просто предоставляю вам секс, но, – уточнила она, – не чересчур много. И я могу сопровождать вас куда угодно. Вам понравится.

– Нет, – сказал я. – Благодарю покорно. Я очень польщен и все такое, но нет.

Имогена невозмутимо принялась прихорашиваться перед зеркальцем.