Авраам Иегошуа - Дружественный огонь [litres]

На рассвете, когда ее зять прокрался в комнату на цыпочках, чтобы, задернув шторы, защитить ее от ослепительных солнечных лучей, она с благодарностью улыбнулась ему и с полнейшим доверием попросила от ее имени отправить по электронной почте послание мужу о благополучном прибытии, после чего повернулась на другой бок и снова сладко заснула.

Наутро в офисе Яари рад был обнаружить долгожданное послание. Сейчас, когда жена оказалась под опекой зятя, он мог на пять дней до ее возвращения перевести дух, расслабиться и вернуться к делам, не обремененный заботами о своей любимой. И ничто не мешало ему перенести в компьютер полуночные видения узкого углового лифта, который ухитрился бы втиснуться в ограниченное пространство, не посягая на права четверых собратьев. Но следовало приготовиться к яростному неприятию этой затеи со стороны других сотрудников, особенно одного – нахрапистого и речистого, способного внести в общие ряды проектировщиков раскол и смятение. Так что, решил он, первым делом надо поговорить с Мораном, поскольку критика с его стороны, какой бы жесткой ни была, останется между отцом и сыном.

Но Моран запаздывал. Не исключено, что это Нади, внук, снова лишил родителей возможности выспаться, а честь утихомиривать его, как обычно, выпала Морану, а не матери ребенка. Этот внук, двух лет отроду, несмотря на всю свою прелесть, вырастал маленьким буйным бандитом, и бабушка с дедушкой наперебой соревновались меж собой в неодобрении невестки, неутомимо занимавшейся поиском путей самореализации, что совершенно не оставляло времени для воспитания ребенка. Но, несмотря на непрекращающееся недовольство складывающейся ситуацией, им не приходило даже в голову вслух критиковать ни ее, ни Морана. Когда они впервые увидели невестку, она была застенчивой бледной девушкой, и никто на свете не мог бы разглядеть в ней ту красоту, что засияла позже. Но сейчас, после рождения второго ребенка, тело ее налилось, а каждая клеточка излучала восхищение и вожделение. Теперь она перешла на обувь на высоких каблуках, которая еще увеличивала рост, позволяя любоваться ее стройными ногами, а лицо, благодаря дорогой косметике, представляло собой произведение искусства, привлекая всеобщее внимание, где бы она ни появлялась. Дошло до того, что эта, проявившаяся столь брутально красота, стала смущать ее саму, и, более того, вредить ей. Ибо, помогая в поисках работы, которую она могла найти в любой момент, приучила ее к мысли, что так будет длиться вечно, что всегда мир будет в восторге от возможности быть к ее услугам, в чем бы эти услуги ни выражались.

Самоуверенность и привела к тому, что решение о переходе от одного занятия к другому можно принимать без оглядки на последствия и столько раз, сколько по капризу и бездумно придет ей в голову.

Тишина снаружи была серого цвета. Дождь и ветер утихли, но даже это обстоятельство не остановило упрямого представителя совета квартиросъемщиков Башни Пинскера от непрерывных звонков на мобильник Яари с требованиями, чтобы тот предпринял необходимые меры, способные устранить завывания ветра в лифте. Он все звонил и звонил, пока Яари не понял, что лимит его терпения полностью истощился. Но вступать в дебаты о пределах ответственности перед жильцами ему совершенно не хотелось, и он, собрав остатки политкорректной вежливости, осведомился у собеседника, может ли тот объяснить факт, что на большом дереве, стоящем уже много лет во дворе напротив его окна, в данную минуту ветер не только не буйствует, но даже не пошевелит одним листом…

– Одним листом? – представитель квартиросъемщиков рассмеялся. – Может быть, у вас, мистер Яари, вообще ничего не шевелится. Что же до ваших лифтов… Им не нужно никакого ветра, чтобы скрипеть, греметь и завывать. И знаете почему? Да потому что все эти звуки они производят собственными силами. Вот так.

Яари (правда несколько искусственно) тоже рассмеялся и повесил трубку, ограничившись неопределенными обещаниями.

Было уже почти девять, а Моран все не появлялся. Яари позвонил ему на мобильник, но услышал только голос оператора. А поскольку он знал, что невестка, без сомнения, еще погружена в сон (а спала она крепко), то он набрал номер их квартирного телефона – с тем же результатом. Больше выбора не было, он вынужден был позвонить на мобильник своей невестки, где вежливый, но безразличный голос оператора посоветовал ему перезвонить чуть позднее, или оставить сообщение. Впрочем, через две минуты невестка позвонила сама, и голос ее был слегка сконфуженным.