Филиппо Маринетти - Футурист Мафарка. Африканский роман

– О, вонючее и шумное море, загроможденное человеческой жизнью, потеющее и кричащее о торгашестве и скряжничестве людей!.. Море, раздавленное скрытным тщеславием мореходцев!.. Я желаю, чтобы ты было вскоре осушено жадностью их торгашеских душ!.. Я не вручу тебе сына, как тюк хлопка или мешок муки!.. Нет, он будет смеяться над тобою, летя во весь дух, с устами обращенными к звездам!..

Колубби исчезла, там, среди давки орущих валов и их движений бурнусов, торчащих на ярмарке.

Мафарка тотчас же поднялся по веревочной лестнице и достиг края каменного основания, на котором покоилась железная клетка. Потом он влез между прутьями до уровня головы Газурмаха. И долго висел Мафарка, держась руками за кольца сваи, смотря с улыбкой сверхчеловеческой радости на гигантскую мускулатуру сына, который, казалось, спал под тяжелыми тигровыми шкурами. Только два крыла выступали, широко расстилаясь над стальной решеткою, сплетенной из бамбука и нервов гиппопотамов. Эта ткань, имевшая на солнце оранжевый блеск, казалась в полумраке потухшей и охровой. Вдруг Мафарка с удивлением почувствовал, что непреодолимая тревога щиплет его руки и, позабыв про бездну, над которой он висел, он чуть-чуть не разжал их, чтобы дотронуться до сына. И Мафарка подумал:

– Его лицо жестко, но не будет ли и оно страдать от пощечин бури?

Он прогнал этот коварный страх, шепча:

– О, мой сын! Прости мне эту, недостойную тебя, слабость!.. Вот наконец я освобождало тебя от коры, прекрасный плод моей воли!..

Сильным движением он сорвал тигровые шкуры и тотчас же произошло чудо. Ветры, более гибкие и ловкие, чем рабы на пиру, сняли с моря мрак, как пустую маску, и прогнали далеко, за ворота горизонта тяжелые облака, шатающихся пьяниц. Возбуждающая и истерическая нежность убедительной музыки обласкала тогда дрожащими перстами атмосферу, пришедшую в экстаз.

Мафарка с распростертыми объятиями, глядя на сына, слушал музыку. Луна, точно соловей с перламутровым оперением, прыгала по легким тучам, и пела со сладкими переливами и руладами голубых жалоб. А под ней, море в большом заливе, казалось, состояло из неизмеримого леса, деревья которого были одной высоты.

Это была фантастическая мостовая, образованная из ветвей, вздрагивавших от беглых взглядов ветерка!.. Можно было догадаться, что она полна птиц, поющих хором, соперничавших в легкости и в веселии; их музыкальные лапки мелодично бегали сверху вниз по звучным ступеням безмолвия.

– О, сын мой! – воскликнул Мафарка. – Ты могуч и прекрасен!.. Я благодарю мою священную Гордость, потому что моя рука не отступила перед выполнением поставленной задачи!.. Я боялся, что не сумею придать своему лицу черты идеальной гармонии. Я задыхался от волнения, смотря тебе в лицо, и кончил тем, что стал сомневаться в моем творении!.. Я смог нарисовать твои широко рассеченные ресницы, твой прямой нос, широкие и проворные ноздри, твои толстые и дерзкие губы и ширину твоих челюстей. Наконец, я сумел построить твои огромные крылья цвета охры и ржавчины, могущие укрыть сто воинов!.. Ты, без сомнения, прекраснее, чем что бы то ни было на свете!.. Ты одним великолепием тела только что успокоил, и усмирил ярость моря, и обратил в бегство этот торф грязных и липких облаков!.. Посмотри на луну, как она опьяняется, глядя на тебя, в то же время распевая в хрупких ветвях облаков во весь свой сверкающий голос, струящийся серебристым каскадом!..

«Ты будешь питаться змеями, потому что они содержат ферменты очень продолжительной жизни!.. Ты будешь питаться водными гидрами, потому что их тело обладает удивительной способностью воспроизводиться!.. Газурмах! Вот ты и непобедим!.. Ты не будешь знать неизлечимых ран и ты находишься в безопасности от козней, потому что я избавил тебя от темной болезни полного сна!.. Газурмах! У твоего разума нет упрощенных и грубых лепестков, которые запутывают капустные листья и тупоумные мозги!.. Так что сон никогда не сможет всецело овладеть тобою!.. Он придет и дрожащими бархатными пальцами закроет дверь твоего высшего духа. Он скользнет в твою голову тихими, однообразными, размерными шагами!.. Его ласковые, светящиеся руки, звучащие, как арфы, потушат один за другим огни твоей ясновидящей воли. Но он внезапно заблудится в лабиринте твоего черепа и остановится, задыхаясь, слишком слабый для того, чтобы двинуться дальше, и удовольствуется тем, что распространит свое дыхание вокруг изолированных очагов твоей мысли. Об эту невидимую преграду будут толкаться голоса, свет и воспоминания!.. Так легкий туман, родившийся с первыми проблесками дня, покрывает равнину, прячет луч выходящего солнца и подбивает ватой колокольчики стад!..