Олег Чистов: Вернуться домой

Старшина быстро расцеловал ребятишек. Обнял Катю и через пару минут вышел на остановке. Стоя по колено в снегу, долго смотрел вослед трамваю, махал рукой. К ним подошла кондукторша. Повторила все в точности, как говорил старшина, как им добраться до детского сада. Минут через двадцать трамвай приехал на конечную. Они вышли из вагона. Шел снег, мороз немного спал. Следом за ними из вагона вышла вагоновожатая. Сказала, показывая рукой в снежную муть:

— Вон, видите, тропинка. По ней до дороги, перейдете ее, увидите забор с воротами, вот вам туда.

И стала подгонять.

— Идите, идите быстрей, смотри, детей не поморозь, одежонка-то на вас хилая.

По уже почти занесенной снегом тропинке они шли в указанном направлении. Первым шел мальчишка, за ним, держась за хлястик его пальто, девочка, замыкала Катя, неся в руках узел. С трудом, оскальзываясь в неглубоком кювете, выбрались на проезжую часть дороги. Машин не было. Впереди, за дорогой, в снежной круговерти еле-еле просматривались силуэт забора и высокие столбы ворот. Контуры протоптанной ранее тропинки еле угадывались. Двигаясь прежним порядком, направились к воротам. Облепленные снегом, распаренные и уставшие, вошли на территорию. Снег под ногами стал более твердым, укатанным, когда-то здесь проходили машины, чувствовалась под ногами колея от саней. Вдали из снежной пелены проступали очертания большого, как им тогда показалось, здания. Двинулись в его сторону. С каждым шагом здание проявлялось более четко. Им, уставшим, издалека оно показалось большим. На самом деле это была совсем небольшая барская усадьба постройки прошлого века. Два этажа, а мансарду только с большой натяжкой можно было назвать третьим этажом. Большой, овальной формы балкон с балюстрадой и перилами на втором этаже поддерживался двумя колоннами. Несколько широких ступеней вели к центральному входу с высокой и массивной дверью. Перед зданием, площадка овальной формы, в центре которой еле просматривались очертания, скорей всего, небольшого фонтанчика, сейчас заваленного сугробами снега. Все большие окна на этажах совершенно темные, и только из-за плотных штор мансарды пробивался тусклый лучик света, скорее всего, от свечи, да в глубине первого этажа вздрагивали еле различимые светлые пятна на стенах. Где-то в глубине здания горела еще одна свеча.

Поднялись на широкое крыльцо. Катя сняла варежку и начала смахивать ею снег с детей, приговаривая:

— Все, как снеговики, белые, нанесем сейчас людям снега, а кто убирать будет за нами? А ну, потопайте ногами хорошенько, сбейте снег.

Хлопая по шубейке, начала отряхиваться сама. Подошла к двери, дернула за ручку. Дверь закрыта.

— Ну что ж, будем стучать.

Начала стучать кулачком. За дверью — тишина. Помогая Катерине, подключилась детвора, бухая валенками в дверь. Из глубины помещения послышалось:

— Кто там еще? Кого принесло, чего бухаете в дверь? Сейчас открою.

Слышны были странные, неровные шаги, грюкнул крючок на двери, повернулся ключ в замочной скважине. Дверь приоткрылась. В дверях стоял молодой мужчина. Оглядев живописную группку, начал улыбаться…

Катя затараторила, сбивчиво объясняя, кто они и откуда. Не дослушав ее, он шире распахнул дверь.

— О Господи, наконец-то! Да проходите вы, проходите, заждались уж вас.

Детвора не заставила себя упрашивать дважды, юркнули под его рукой в теплое помещение. Следом за ними вошла Катя.

— Проходите вон туда, в уголок, там стулья есть, раздевайтесь. Хорошо, что я еще читал, услышал вас, а если бы уснул? Вы бы тогда все руки и ноги о дверь оббили, поди добудись меня…

Улыбаясь, повторил:

— Раздевайтесь, раздевайтесь, а я побегу наверх к директрисе, сообщу ей о вас. Она уж извелась вся, дожидаясь, когда вы приедете. Все боялась, как бы чего ни случилось с вами опять в дороге.

Глухо бухая по ступеням резиновой набойкой протеза, который был у него вместо правой ноги, начал подниматься по лестнице на второй этаж.

Николай замолчал и после небольшой паузы закончил:

— Вот так мои будущие отец и мать вместе с тетей Катей вошли в этот эвакуированный детский сад, который впоследствии для многих детей стал детским домом. Прошло много лет, и для моих родителей он стал настоящим домом. Родным и любимым, а Катерина заменяла им мать. Прошли еще годы, и уже мне этот дом стал родным. Не было у меня больше в жизни более родной крыши, чем та.

Наверное, больше и не будет.

Олег Чистов