Урсула Рютт - Слушается дело о человеке

Хотя в центре романа находится Брунер и его дело, писательница затрагивает и некоторые другие стороны западногерманской действительности. По страницам ее книги проходят безработные, которые мечтают о тюрьме, как о санатории, бедняки, выброшенные из своей квартиры на улицу, молодые люди, которые не могут найти себе применения и пускаются на уголовные дела. В Западной Германии, где трубадуры буржуазной пропаганды на все лады распевают об «экономическом чуде» послевоенного процветания, Брунер не только встречает бездомных и обездоленных, но и сам с ужасом думает о том, что станет с ним, если его исключат из сословия чиновников: человек средних лет, он уже слишком стар, чтобы в стране «экономического чуда» надеяться на новую работу.

Но если маленькие люди страдают, то авантюрист, темный делец Ноймонд роскошествует. У него в прошлом вполне заслуженная им каторжная тюрьма, а сейчас перед ним, перед его тремя машинами, перед его успехами в казино, перед его торжествующей наглостью почтительно склоняются чиновники магистрата.

Изображая разбогатевшего и потому безнаказанного преступника, рассказывая о влиятельных кругах, по указке которых действуют советники магистрата Зойферт и Бакштейн, писательница дает понять, что маленький город, нарисованный ею, лишь небольшая часть огромного и еще более мрачного целого.

Конечно, Ноймонд — невинное дитя рядом с теми, кто командует западногерманскими концернами, и его безнаказанность ничто по сравнению с безнаказанностью злейших военных преступников, которые заняли в Западной Германии командные посты. Но до таких выводов писательница не поднимается. Ее сатирические портреты — это портреты влиятельных торговцев, владельцев мастерских, чиновников средней руки, не более. Однако при всей скромности масштабов книга дает читателю немало материала для размышлений о природе боннского государства, его чиновничьего аппарата, его «экономического чуда».

Книга «Слушается дело о человеке» — роман сатирический. В нем широко и смело применяются самые различные средства этого рода литературы: от эмоционально окрашенных фамилий до развернутых гротескно-символических сцен.

Одного из наиболее отвратительных противников Брунера — финансового контролера Юлиуса Шартенпфуля — чиновники прозвали Рогатым: он никак не может пригладить два вихра, которые, подобно рожкам, торчат в его корректной прическе. Но вдруг Шартенпфуль ударяет копытом о пол кабинета и проваливается сквозь него, чтобы очутиться на другом этаже, где он начнет запутывать в свои дьявольские сети безгрешного бессребреника. А там, где только что пребывал Рогатый, секретарши еще долго будут изумленно принюхиваться: в кабинете пахнет серой. Оказывается, магистрат не только сродни казарме и тюрьме, он еще и ад, населенный нечистыми.

Так в романе возникает сатирическая дьяволиада, и служебная субординация становится одновременно субординацией нечистой силы. А может быть, все это лишь представляется адом тем простым, хорошим людям, которые попали сюда и не могут понять, почему так беспощадно мучают человека бездушные, бюрократические справки, бумажки, отписки.

Злая символика некоторых сатирических глав неплохо удается писательнице. Респектабельная шляпа напыщенного чиновника вдруг превращается на глазах изумленных прохожих в дурацкий колпак, а светский бал городской знати оборачивается бесстыдной пляской бесноватых.

Урсула Рютт — писательница начинающая, и она охотно учится. Некоторые ее сатирические портреты ханжей, проходимцев, сластолюбцев напоминают манеру замечательного графика Георга Гросса. Например, чиновник Гроскопф, одержимый жадностью, прославляющий искусство жрать, пить, блудить, Гроскопф с его апоплексической физиономией, пошлейшими присловьями, сальными анекдотами и гигантскими бутербродами, словно сошел со страниц альбомов Георга Гросса.

Кое-где писательница вводит в свой роман фантастическую гофманиаду. На страницах ее книги действуют двойники — кот Мориц и советник Мориц с манерами вкрадчивого и ласкового кота. Эти сцены нарочито написаны так, чтобы подчеркнуть, что это не просто внешнее сходство — это перевоплощение одного персонажа в другого.

Но усерднее всего Урсула Рютт учится у Гоголя. Особенно важно, что гоголевская сатира привлекает Урсулу Рютт не только с формальной стороны, а главным образом с точки зрения тех больших общественных задач, которые ставил Гоголь перед собой. Об этом свидетельствует выбор эпиграфа, которым писательница как бы определяет основное направление своих поисков.