Тадеуш Конвицкий - Современный сонник

Взгляд мой упал на забор, недружелюбно ощерившийся на фоне светлого неба. Еле держась на ногах, я двинулся в ту сторону. Мне мучительно хотелось запомнить эти секунды, растянувшиеся в бесконечность, чтобы знать, каков же бывает конец. Это последняя мера знания, которая потом ни на что больше не годна.

Я споткнулся в сухой траве и упал наземь с той ненужной мыслью, что от земли веет холодом — холодом, пахнущим рекой…

…Регина стояла в дверях, щурясь от солнца. Высокая, статная, она и одета была так, как одеваются где-то там, в большом мире. Однако густой слой косметики и чуть опущенные книзу уголки рта свидетельствовали, что изнутри ее неустанно точит червь сомнения. С минутку она постояла у порога, чуть-чуть покачиваясь и не открывая глаз, и можно было подумать, будто она боится проснуться.

— Здравствуйте, — сказала пани Мальвина. — Просто ужас, до чего солнце греет. Самые древние старики не помнят такой осени.

Регина вскинула тяжелые от туши ресницы, и движения ее тотчас приобрели кокетливую мягкость. Шелестя нижней юбкой, она сбежала с двух каменных ступенек и остановилась посредине двора. Перенесши тяжесть тела на левую ногу, она покачивала правой ногой, от чего ее юбка приобретала шарообразную форму.

— Здравствуйте, здравствуйте, — ответила она. — Действительно, прекрасная осень.

— Радоваться нечему. Яблони второй раз цветут, земляники в лесах тьма, птицы, те, что улетели, назад возвращаются. Нехорошо. Все это обязательно бедой кончится.

— Вы верите в конец света? Люди вечно что-нибудь сочиняют.

— Болтают, болтают, пока языки не устанут. А вы думаете, если конец придет, так все произойдет сразу — гром ударит, земля разверзнется? Ведь все может идти помаленьку, постепенно. Вы знаете, сколько на свете всяких несчастий, войн, пожаров, катастроф? Одному богу известно, близок ли конец.

— Я вовсе не думаю, что конец придет завтра.

Очень медленно ступая, к калитке подошел Ромусь. Он тяжело оперся локтями на зубчатый штакетник и заглянул во двор.

— Молодым море по колено, — снисходительно заметила пани Мальвина.

Регина резко вильнула бедром, прислушиваясь к стеклянному шелесту нижней юбки. Ромусь у забора переступил с ноги на ногу и громко проглотил слюну.

— А ты что торчишь у забора? — прикрикнула на него старушка. — Берись за работу и не гневи господа бога.

— Тошно мне, — ответил Ромусь и, медленно сняв с забора локти, сделал сперва один, почти незаметный, шаг, а потом и второй в сторону железнодорожных путей, за которыми отлого спускались к Соле луга с островками ольшаника.

— А у вас вчера весело было.

— Так, пустяки, — прошептала пани Корсак.

— Я поздно вернулась из Подъельняков, на танцах была. Ах, там очень мило и много молодежи, от кавалеров отбою нет, наплясалась я там за все времена и, значит, прихожу домой, а тут слышу за стеной крики, смех, песни. У вас всегда так тихо. Это что, именины, тогда извините, бога ради, я не знала…

— Так, пустяки, — повторила старушка. — Павел, наш жилец, заболел.

— Этот, мрачный такой.

— Тсс, он здесь лежит.

И она указала на меня, укрывшегося под сенью перезрелых подсолнечников. Я хотел было притвориться спящим, но ничего не получилось. Над моей головой прошелестел кокетливый припев нижней юбки.

— Живем под одной крышей и даже незнакомы.

— Угу, — простонал я.

— Неважный вид у вас. Что это вы вздумали болеть в такую чудесную погоду?

— Должно быть, съел что-то неудобоваримое, — быстро вставила пани Мальвина.

— А почему на лбу у него синяк?

— Упал, бедняжка, дурно ему стало.

Во дворе показался Ильдефонс Корсак. Он смотрел куда-то в сторону и как будто не замечал нас. Неуверенными шажками он пробежал между сарайчиками, быстро дуя в печально обвисшие усы.

— Кажется, я вас где-то видала?

Я криво улыбнулся.

— Вы не жили в Богатыне?

— Я живал во многих городах, но в Богатыне не пришлось.

— А сюда, к нам, приехали, чтобы болеть? — Она игриво взглянула на меня.

— Непредвиденное обстоятельство.

— А вы случайно не знали моего мужа, Домбровского? Он был директором во многих местах, очень известный человек.

— Не слыхал.

— Я с ним развелась три года назад. Хороший человек, ничего не скажешь, но неотесанный. И с женщинами совершенно не умел обращаться. У вас свалится подушка, пожалуйста, не шевелитесь, ну, вот так, одну минутку, сейчас поправлю.

— Благодарю вас.

— Пожалуйста, не благодарите. Когда выздоровеете, возьму вас на танцы. Местные люди говорят «вечеринка», смешно, правда?