Уильям Берроуз - Голый завтрак [litres]

А Док и говорит: «Ладно, Арч, только ты должен надписать книгу. Фамилия, адрес и дата покупки. Такой порядок».

Тогда я спросил у Дока, какой сегодня день, а он сказал: «Пятница, тринадцатое».

Я и говорю: «Сдается мне, мои плохие деньки уже в прошлом».

«Вот-вот, – говорит Док, – заходил тут с утра один паренек. Явно городской. Одет уж больно цветасто. Ну и выкладывает он мне, значит, рецепт на большую банку морфия… Вроде как не совсем настоящий рецепт, на туалетной бумаге… А я ему так впрямую и говорю: «Мистер, я подозреваю, что вы наркоман».

«У меня ногти на ногах врастают, папаша. Я в агонии», – говорит он.

«Ладно, – говорю, – должен же я проявлять осторожность. Но раз уж у вас легальное заболевание и рецепт от настоящего признанного врача, почту за честь вас обслужить».

«Тот лепила и вправду признанный псих», – говорит он… Ну а мне сдается, одна рука не знала, что делает другая, когда я по ошибке продал ему банку средства для чистки унитазов… Так что у него денек явно не задался».

«Самое оно для прочистки крови».

«А знаешь, и я как раз об этом подумал. Все-таки куда как лучше, чем сера с черной патокой… Слушай-ка, Арч, только не подумай, что я сую нос в чужие дела, но от Бога и аптекаря у человека секретов нет, я всегда так говорю… Ты еще потягиваешь Старую Серую Кобылу?»

«Однако, Док Паркер… Ставлю вас в известность, что я человек семейный и являюсь старостой в Первой Отдельной Несекстарианской Церкви, и я не имел ни кусочка лошадиной жопы с тех пор, как мы с вами были детишками».

«Вот были времена, Арч! Помнишь, я как-то раз взял да и подмешал горчицу в гусиный жир? Еще тогда начал хватать не ту банку, как говорится. Визжал ты так, что наверняка слыхали аж в округе Пизд-Лиз, визжал прямо как горностай с отрезанными камушками».

«Ты не в ту дыру сунул, Док, опять перепутал. Горчицу-то слопал ты, а мне пришлось дожидаться, пока ты не поостынешь».

«Все это твой досужий бредень, Арч. Это выраженьице я вычитал в одном журнальчике, когда сидел в том зеленом сортире за станцией… Ну а недавно я задал вопрос, Арч, а ты меня неправильно понял… Старой Серой Кобылой я назвал твою женушку… Я хочу сказать, она уже не та, что прежде, со всеми этими карбункулами, катарактами, обморожениями, геморроем и афтозом».

«Ага, Док, Лиз и правда не совсем здорова. Сильно изменилась после одиннадцатого выкидыша… В тот раз вообще что-то странное уродилось. Док Феррис мне прямо сказал, говорит: «Ни к чему тебе, Арч, смотреть на это существо». И такой долгий взгляд мне выдал, аж мурашки по коже… Да, Док, ты не ошибся. Она уже не та, что прежде. Да и от лекарств твоих ей вовсе не легче. Она даже день с ночью путает с тех пор, как стала принимать те глазные капли, что ты продал ей месяц назад… Однако, Док, тебе следует знать, что я уже давно не потягиваю Лиз, старую корову, хотя и уважаю ее как мать моих дохлых уродцев. Я ведь подцепил одну пятнадцатилетнюю милашку… Ну знаешь, ту желтую девчонку, что работала у Мэрилу в «Салоне выпрямления волос и отбеливания кожи» там, в Ниггер-тауне».

«Пощипываешь ту черную цыпочку, Арч? Ту сдобную негритяночку?»

«Постоянно пощипываю, Док. Постоянно. Ну ладно, долг, как говорится, что шило в жопе. Пора возвращаться к моей старой шестеренке».

«Бьюсь об заклад, ее надо хорошенько смазать».

«У нее-то уж точно сухая дыра, Док… Ну, благодарю за настойку».

«А тебя, Арч, благодарю за покупку… Хи-хи-хи… Слушай, малыш Арчи, как-нибудь вечерком, когда тебе станет совсем невмоготу от накопившейся спермы, загляни сюда и выпей со мной йохимбинчика».

«Так и сделаю, Док. Можешь не сомневаться. Это будет прямо как в старые времена».

Короче, пришел я, значит, обратно домой, согрел воды, смешал опийную настойку с гвоздикой, корицей и лаврушкой, дал все это Лиз, и, сдается мне, ей немного полегчало. По крайней мере она перестала меня изводить… Ну, а потом я опять зашел к Доку Паркеру – резинку купить… и только вышел, как натолкнулся на Роя Бейна – тоже славный малый. Лучше парня, чем Рой Бейн, во всей Зоне не сыщешь… Короче, он сказал мне, говорит: «Видишь, Арч, того старого ниггера вон там, на том пустыре? Так вот, от него не отделаться, как от дерьма и налогов, он приходит туда каждый вечер в одно и то же время, хоть часы сверяй. Видишь, вон он, за крапивой? Каждый вечер ровно в полдевятого он приходит на одно и то же место и трет себя до дыр стальной стружкой… Говорят, этот ниггер – проповедник».

Короче, так я узнал, который там примерно час стукнул в пятницу, тринадцатого, а минут через двадцать, ну через полчаса, я взял в лавке Дока немного шпанской мушки, и она начала действовать по дороге в Ниггер-таун, возле Греннельского болота… Ну а там, где часть болота пересохла, раньше была лачуга одного ниггера… Того старого ниггера сожгли в Пизд-Лизе. Ниггер подхватил афтоз и от него напрочь ослеп… А одна белая девица из Тексарканы визжит: