Уильям Берроуз - Голый завтрак [litres]

Комната принимает вид ближневосточного борделя с голубыми стенами и светильниками, украшенными красной бахромой… Чувствую, что превращаюсь в негритянку, черный цвет неслышно вторгается в мою плоть… Судороги похоти… Мои ноги делаются крепкими и стройными, как у полинезийцев… Все шевелится, наполняясь некой тайной жизнью… Комната – это Ближний Восток, негритянка, юг Тихого океана, в каком-то знакомом, но неузнаваемом месте… Яхе – это путешествие в пространстве-времени… Кажется, будто комната движется, сотрясаясь и вибрируя… Кровь и субстанция многих рас – негров, полинезийцев, горных монголов, кочевников пустыни, уроженцев многоязычного Ближнего Востока, индейцев, рас, еще не зачатых и не рожденных, текут сквозь тело… Миграции, невероятные путешествия через пустыни, джунгли и горы (стаз и смерть в труднодоступных высокогорных долинах, где гениталии пускают побеги растений, а внутри выводятся громадные ракообразные, взламывающие тело, как скорлупу), на катамаране через Тихий океан – к острову Пасхи…

(Мне пришло в голову, что предварительная тошнота от яхе – это морская болезнь, возникающая при перемещении в яхевое состояние…)

«Все шаманы используют его в своей практике, чтобы предсказывать будущее, находить утерянные или украденные предметы, диагностировать и лечить болезни, устанавливать личность виновного в преступлении». Поскольку индейцы (смирительную рубашку герру Боасу – профессиональная шутка, – ничто так не бесит антрополога, как Примитивный Человек) ни одну смерть не считают случайной – а они не знакомы с собственной тенденцией к саморазрушению, с презрением приписываемой им как «нашим голым двоюродным братьям», а то и догадываются, что факты, касающиеся этой тенденции, в основном подтасованы некими чужеродными враждебными силами, – то любая смерть для них есть убийство. Шаман принимает яхе, и ему постепенно открывается личность убийцы. Как нетрудно понять, долгие размышления шамана во время одного из таких дознаний в джунглях вызывают у его избирателей некоторое беспокойство.

– Будем надеяться, что старик Шиуптутоль не очумеет и назовет одного из тех ребят.

– Прими кураре и успокойся. У нас там все схвачено…

– А вдруг он все-таки очумеет? Все время тащится под этой натимой и ни разу за двадцать лет не опустился на грешную землю… Уверяю вас, хозяин, эта дрянь к добру не приводит… От нее сохнут мозги…

– Тогда мы признаем его неправоспособным…

Наконец, Шиуптутоль, пошатываясь, выходит из джунглей и объявляет, что это дело рук ребят с территории Нижнее Цпино, и это никого не удивляет… Поверь старому шаману, дорогуша, они сюрпризов не любят…

По рынку движется похоронная процессия. Черный гроб – арабские надписи серебряной филигранью – несут четверо мужчин. Участники процессии поют похоронную песню… Клем и Джоди догоняют несущих гроб, слишком тесный для трупа борова… Боров одет в джеллабу, во рту гашишная трубка, в одном из копыт зажата пачка блудострастных картинок, на шее висит мезуза… На гробе начертано: «Это был благороднейший из арабов».

Они омерзительно пародируют похоронную песню на псевдоарабском языке. Джоди умеет просто убийственно ораторствовать на псевдокитайском – точно уморительная кукла чревовещателя. Именно он спровоцировал мятеж против иностранцев в Шанхае, где, согласно официальным данным, было три тысячи жертв.

– Встань, Герти, окажи почтение здешним недоумкам.

– Сдается мне, это будет правильно.

– Милый мой, я сейчас работаю над потрясающим изобретением… мальчик, который исчезает, как только ты кончаешь, и при этом остается лишь запах горящих листьев да звуковой эффект – далекий паровозный гудок.

– Занимался когда-нибудь сексом в невесомости? Твоя сперма плавает себе в воздухе, точно живописная эктоплазма, а гости женского пола подвергаются непорочному или, по крайней мере, непрямому зачатию… Есть у меня старый друг, один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо знал, один из самых безумных и вконец развращенный богатством. В свое время он всюду ходил с водяным пистолетом и на приемах стрелял спермой, терроризируя деловых женщин. Шутя выиграл все судебные процессы об отцовстве. Сам понимаешь, он никогда не пользовался собственной спермой.

Затемнение… «Суд идет!» Адвокат Эй-Джея: «Согласно окончательным результатам проведенных анализов, мой клиент не имеет… э-э… персонального отношения к… э-э… незначительному несчастному случаю с очаровательной истицей… Возможно, она по примеру Девы Марии готовится зачать непорочно, а моего клиента обвинить, хм-хм, в духовном сводничестве… Мне это напоминает один случай в судебной практике пятнадцатого века в Голландии, где молодая женщина обвинила пожилого респектабельного колдуна в том, что он вызвал суккуба, который затем вступил… э-э… в интимные отношения с вышеупомянутой особой, результатом чего стала нежелательная при данных обстоятельствах беременность. Поэтому колдуну было предъявлено обвинение как соучастнику и сластолюбивому соглядатаю до, во время и после события. Однако, господа присяжные, мы уже давно не верим в подобные… э-э… легенды, и молодая женщина, относящая свое… э-э… интересное положение на счет ухаживаний суккуба, в наше просвещенное время считалась бы романтической натурой, а проще говоря, наглой лгуньей, хи-хи-хи…»