Фрэнсис Бернетт - Как стать леди [litres]

– О! – воскликнула леди Агата, непроизвольно схватив Эмили за руку – ее потрясло не только то, что Эмили говорила, но и то, как она это говорила: просто констатируя факт.

Эмили, поняв, что творится на душе у Агаты, улыбнулась.

– Возможно, мне не следовало бы об этом говорить. Я забылась. Но все это вполне возможно, когда состаришься и уже не можешь работать, а поддержать тебя некому. Вы вряд ли это поймете. Когда человек беден, он пребывает в постоянном страхе и не может в одночасье перестать об этом думать.

– Но теперь, теперь! О, теперь все изменится! – воскликнула с искренним энтузиазмом Агата.

– Да, теперь мне нечего бояться. И я так благодарна… лорду Уолдерхерсту.

И назвав его имя, Эмили опять (как ранее подметила леди Мария) покраснела. В этих простых словах крылось ее благоговение перед Уолдерхерстом.

Спустя полчаса прибыл и сам лорд Уолдерхерст. Он застал Эмили стоящей у окна. Она улыбнулась.

– Вы выглядите просто замечательно, Эмили. Полагаю, все дело в белом платье. Вам следует как можно чаще носить белое.

– Обещаю, – ответила Эмили. Он заметил не только белое платье, но и милый румянец, и мягкий блеск глаз. – Я бы хотела…

Она, застеснявшись, умолкла.

– Так чего бы вы хотели?

– Я бы хотела радовать вас не только цветом платья, все равно, белого или черного…

Он смотрел на нее, как всегда, через монокль. Его всегда смущали даже малейшие намеки на проявления чувств, он сразу становился очень скованным. Он хорошо знал за собой это свойство, и не вполне понимал, почему слова Эмили Фокс-Ситон ему даже нравятся, хотя и не мог ответить на них с той же непосредственностью и прекрасно это сознавал.

– Что ж, тогда носите время от времени желтое или розовое, – сказал он с неловким смешком.

До чего же у этого создания большие и честные глаза, как у хорошего ретривера или у той зверушки, которую он как-то видел в зоопарке!

– Я буду носить только то, что вам нравится, – ответила она и посмотрела ему в глаза. Он отметил про себя, что она выглядит отнюдь не глупо, хотя обычно говорящие о чувствах женщины выглядят ужасно глупыми. – Я всегда буду поступать так, как нравится вам, лорд Уолдерхерст. Вы даже не понимаете, как много для меня сделали.

Они шагнули друг к другу, эти два человека, неспособные выразить свои чувства. Он выронил монокль и погладил ее по плечу.

– Называйте меня Уолдерхерст или Джеймс… Или… Или «мой дорогой», – сказал он. – Мы же собираемся пожениться.

И он удивился сам себе, поняв, что хотел бы поцеловать ее в щеку.

– Иногда мне хочется, чтобы вернулась мода говорить «милорд», как говорила леди Каслвуд в «Эсмонде» [6] «История Генри Эсмонда» – исторический роман Уильяма Мейкписа Теккерея. . Мне это всегда нравилось, – горячо произнесла она.

– В наши дни женщины не столь уважительно относятся к своим мужьям, – засмеялся он, – да и мужья не так достойны уважения.

– Но лорда Каслвуда трудно назвать достойным джентльменом, не так ли?

Он снова усмехнулся:

– Вы правы. Но во времена королевы Анны с уважением относились к его титулу. Наши времена куда более демократичны. Если вам так нравится, я тоже стану звать вас «миледи».

– О, нет, нет! – в ужасе воскликнула она. – Я о таком даже и не думала!

– Знаю, знаю, – успокоил он ее. – Вы не такого сорта женщина.

– Как я могу?.. Нет, я бы ни за что…

– Совершенно верно, вы бы ни за что, – шутливо передразнил он. – Вот поэтому вы мне и нравитесь.

Затем он объяснил, почему явился именно в этот час. Он намеревался подготовить ее к встрече с Осборнами, которые только что вернулись из Индии. Некоторое время назад капитан Осборн отправился – или его отправили – в долгую поездку. Когда Эмили услыхала имя Осборна, ее сердце забилось чаще. После помолвки леди Мария, что совершенно естественно, много и в подробностях рассказывала ей о семье. С тех пор как лорд Уолдерхерст овдовел, капитан Осборн жил надеждой – и с каждым годом надежда его все крепла, – что ему повезет, и он унаследует состояние и титул нынешнего маркиза Уолдерхерста. Он не был таким уж близким родственником, однако ближе него у лорда Уолдерхерста все же никого не было. Это был крепкий молодой человек, а Уолдерхерсту все-таки сравнялось пятьдесят четыре, и его врач имел основания беспокоиться, хотя болел маркиз не очень часто.

– Он явно не из тех, кто доживает до ста пятидесяти, – с ухмылкой заявил Алек Осборн после особенно щедрого на напитки ужина. – А единственное, что могло бы заставить меня проронить слезу, с ним вряд ли случится. Он человек не сентиментальный и здравомыслящий и к перспективе брака относится с содроганием. Вы и представить себе не можете, как за ним увиваются женщины. Конечно, человека в его положении вряд ли оставят в покое. Но ему не импонирует сама идея женитьбы, он точно знает, что ему нравится, а что – нет. Единственный его ребенок умер, жениться снова он не намерен, так что мне ничто не грозит. Господи! Как же все тогда переменится! – и его неприятная улыбочка стала еще неприятнее.