Олег Суворов - Любовь Сутенера

«Да?.. Слушаю… Нет, но какого черта!.. Почему именно сейчас?.. А не послал бы ты его на… Что за сволочь, урою!.. Ладно, жди…»

Отключив телефон, «бедная Соня» виновато посмотрел на насторожившихся подруг.

«Вот, гад, весь кайф обломал… — Тут старый извращенец спохватился, что говорит мужским голосом, и снова начал писклявить: — Простите, девчонки, дела срочные… Вы уж тут без меня не очень скучайте… Вот вам на чулочки и прочие мелкие расходы».

Достав из того же «дипломата» толстую пачку долларов, он щедро отсчитал несколько купюр, после чего еще раз извинился и быстро ретировался. Оставшись одни и тут же поделив деньги, Дашка и Милена продолжали радостно выпивать до полного бесчуствия, причем любимым тостом в тот вечер у них был следующий:

«За смешных и безобидных извращенцев!»

— …В общем, большую часть времени мы работали в палатках, так что чуть задницы себе не отморозили! — оживленно рассказывала Лена. Речь шла о киевских революционных приключениях моих наконец-то вернувшихся путан. — Хорошо хоть у Натахи квартира в Киеве есть, где мы всегда могли помыться и отдохнуть.

— Причем расплачивались не сами демонстранты, а богатые дяденьки на иномарках, — подхватила Наталья. — Одному из них Ленка так понравилась, что он увез ее с собой и держал у себя целых три дня.

— И кто же это был?

— Один киевский банкир. Солидный такой, лысый дядечка, очень вежливый и приятный в общении. Если бы мне потом не рассказали, какая он сволочь, никогда бы не поверила!

— А почему сволочь?

Лена принялась рассказывать, и благодаря этому я услышал об одном из наиболее остроумных способов «первоначального накопления капитала», придуманном так понравившимся ей «лысым дядечкой».

Дело обстояло следующим образом — в местной газете одного провинциального украинского городка со странным названием Бомжайск появилось объявление, согласно которому некое акционерное общество предлагало надомную работу для всех желающих. Разумеется, в назначенный час у дверей офиса толпилось множество безработных бомжайских женщин и пенсионеров. Как объяснила молодая сотрудница фирмы, работа заключалась в сортировке мелких пластмассовых шариков. Все желающие могли попросить взвесить себе любое количество, однако за каждый килограмм брался залог в размере ста гривен. После сортировки шариков на белые, черные и красные залог возвращался и выплачивалось вознаграждение — по двадцать пять гривен за килограмм.

Как видите, идея была простой, но заманчивой — и простодушный бомжайский народ повалил валом, восприняв эти мелкие шарики в качестве манны небесной. Одалживаясь у друзей и знакомых, будущие сортировщики тащили домой мешки весом в десятки килограммов, после чего немедленно подключали к работе всех своих близких. Через какое-то время половина населения города сидела дома, лихорадочно сортируя разноцветную пластмассовую дребедень.

Стоит ли говорить о том, что, когда настал день выплаты обещанного вознаграждения, на дверях пресловутой фирмы красовался могучий амбарный замок?

Один из киевских тележурналистов, делавший сюжет о данной афере, попутно выяснил, откуда взялись эти дурацкие шарики, разноцветным дождем просыпавшиеся на несчастный, одураченный город. Оказалось, что они представляли собой наполнители для детских погремушек, производились на игрушечной фабрике соседнего городка и стоили не больше гривны за килограмм. По подсчетам того же журналиста, эта афера принесла ее организаторам не меньше ста тысяч долларов!

— И что было дальше? — полюбопытствовал я, подливая обеим шампанского. Мы сидели в моей квартире, обильно встретив Новый год полчаса назад. Собрались мы рано, поэтому к бою курантов уже изрядно надрались. Честно говоря, к обеим красоткам я был абсолютно равнодушен, поэтому мечтал только об одном — поскорей бы закончить эту проклятую ночь, дождаться возвращения Катюхи и в компании с ней отмучиться похмельем первого января.

— А дальше он не только щедро со мной расплатился, — скромно призналась белокурая харьковчанка, — но даже медалью наградил.

— Чего?

— Не веришь? Тогда щас покажу. — И она действительно извлекла из своей сумочки самую настоящую медаль на оранжевой планшетке. В переводе с украинского надпись гласила «За участие в померанцевой революции!». У меня даже удостоверение к ней есть! — дополнительно похвасталась она.