Виктор Пронин - Как много в этом звуке…

— Ты, капитан, не обратил внимания на маленькую подробность — на чаше весов лежали только осколки битых стаканов. Ими была усеяна вся сторожка. И твои же ребята помогли мне собрать осколки.

— Взвесил — и что?

— А потом я взвесил один стакан. Целый. Я его в туалете нашел, возле рукомойки. Потом разделил первый результат на второй. В ответе получил цифру «три». Это и было количество стаканов. Значит, в сторожке пили трое. Что пили, я узнал уже по бутылочным стеклам. Бутылок было три — три этикетки я нашел на осколках. По бутылке на брата. Многовато, если учесть, что водка была поддельная, плохая водка. И ребята отрубились. Но ненадолго. Когда оставшиеся двое, гости нашего охранника, увидели, что их приятель мертв, они мгновенно протрезвели и решили, что таким шансом грех не воспользоваться.

— А зачем им было взламывать решетку на окне? Уж коли охранник их приятель, он же мог впустить их и через дверь?

— Он и впустил их через дверь. Они и раньше бывали у него в гостях, осмотрелись, фомку приметили, мешки для мусора, пути отхода…

— Зачем же им взламывать решетку?

— Они ее и не взламывали. Они сковырнули ее фомкой. Изнутри, капитан, изнутри. На раме окна следы от фомки. От фомки квадратного сечения, как ты успел заметить. От круглого сечения были бы другие следы отжима.

— Но уж если они вошли через дверь, они могли через дверь и уйти?

— Не могли, — вздохнул Ваня. — По многим причинам.

— Например?

— В подсобку можно войти только через дверь, которая выходит на улицу, то есть через главный вход. Следовательно, и выйти через эту дверь можно только на улицу. А выходить на улицу среди ночи с мешками… Капитан, это плохо.

— Дальше.

— Замки на сигнализации, их открывать тоже нежелательно. И это они уже знали. Наконец, самое важное — нужно было пустить следствие по ложному пути. Для этого проще всего выломать решетку. Дескать, в окно мы вошли, в окно и ушли. И знакомство с охранником, таким образом, маскируется. Надо признать, капитан, что пустить следствие по ложному пути этим двум пьяным придуркам удалось. Несмотря на то, что фомка оставила на оконной раме четкие свои следы. Внутри магазина, капитан.

— Виноват, Ваня. Не добивай.

— Тебя?! Упаси боже! Если бы ты не доложил мне столь подробно и грамотно суть происшествия, ни за что бы мне не разобраться в этом кровавом преступлении.

— Лукавишь, Ваня, — тяжко вздохнул Зайцев.

— Я совершенно уверен, что операцию по задержанию злодеев ты проведешь просто блестяще. Тебе достаточно установить круг знакомств охранника, и преступники сразу засветятся.

— Круг знакомых, соседей, собутыльников охранника уже установлен.

— Засветились?

— Мыслишка есть, — скромно потупился Зайцев.

— В таком случае мы можем наконец уделить внимание содержимому твоего елисеевского пакета? — еще более скромно потупился бомжара.

— Боже! — вскричал капитан покаянно. — Я совсем о нем забыл!

— Настя! — на этот раз вскричал бомжара. — Наш гость позволил тебе заглянуть в его пакет!

— Как я мог забыть о нем! — продолжал причитать Зайцев.

— Вот эта твоя оплошность действительно непростительна, — и, произнеся эти слова, Ваня вскинул правую руку вверх и чуть назад — точь-в-точь как это делали две тысячи лет назад прекрасные, если судить по их мраморным изображениям, боги и богини на горе Олимп.

Володя дочитал последнюю страницу, долго смотрел в окно и наконец вспомнил обо мне.

— Это что же получается… Разве может следователь быть таким глупым?

— Он совсем не глупый! Инициативный, решительный, бесстрашный… Но действует научными методами, которым его обучали в разных академиях. А бомжару никто не обучал. Невежество очень часто оказывается посильнее научных знаний. Вот я, например… Не заканчивал ничего, кроме горного института… Во всем остальном я полный невежда… И если уж взглянуть на меня повнимательней…

— Уже взглянул, — сказал Володя сурово.

— И что ты увидел?

— Я увидел, что внутренний карман твоего пиджака отдувается слишком подозрительно. С бомжарой слишком часто общаешься. Знаешь народную мудрость… С кем поведешься, с тем и наберешься.

И Володя посторонился, пропуская Валю к столу — в каждой руке у нее была довольно емкая хрустальная рюмка.

Р.S.О названии… Почему «Бомжара седьмой»? А потому «Бомжара седьмой», что это как раз седьмая история о его победных криминальных похождениях.