Виктор Пронин - Как много в этом звуке…

— Слышать — слышал. Читать даже приходилось… Сейчас об этом много пишут… Знаете, даже песенка такая есть… «Сквозь дырку в черепе травинка прорастает…» — Аюшин улыбнулся беспомощно, извиняясь за неловкие слова, которые по невежеству сорвались с его уст.

— Мы тоже здесь кое-что читаем… Но предпочтение отдаем документам, а не досужим россказням.

— Вот это правильно, — одобрил Аюшин. — Я бы на вашем месте поступил точно так же.

— Теперь о вас. Положение настолько тревожное, что с вами выразил желание встретиться начальник отдела полковник Балмасов. Если вы, конечно, не возражаете.

— Нет-нет, что вы! Пусть встретится.

Плаксин резко взглянул на Аюшина, но, не увидев в его глазах издевки, осторожно перевел дух. Что-то настолько в Аюшине его раздражало, настолько вываливалось из тона, к которому он привык, что ему все труднее удавалось держать себя в руках.

Раскрылась дверь, и вошел пожилой, рыхловатый человек с добрым и усталым лицом, помеченным мукой непреходящих забот. Седые волосы его были слегка всклокочены, китель распахнут, в руке он держал очки с поврежденной дужкой — хозяин, видимо, сам починил ее, обмотав изоляционной лентой.

— Так это вы и есть? — Он подошел к Аюшину. — Здравствуйте… Вот мы и познакомились… Балмасов, Евгений Максимович.

— Очень приятно, Аюшин. Юрий Николаевич.

— Наслышаны мы о вас давно, а встретиться все не доводилось.

— Вот и довелось. — Аюшин чувствовал, что Балмасов ждет от него вопроса, он должен растерянно спросить — дескать, что же вы обо мне слышали, чем же это я, глупый и поганый, привлек к себе ваше высокое внимание… Но промолчал.

Балмасов вертел дужку очков, покусывал их, склонив голову набок, но, не дождавшись вопроса Аюшина, огорчился.

— Вы не догадываетесь, что я имею в виду?

— Нет, а что… Я должен догадаться?

— Зачем, — добродушно улыбнулся Балмасов. — Сам подскажу… Я имею в виду вашу… деятельность… Нештатную, скажем так. Хотя по вашей активности можно предположить, что она вполне штатная. Анекдоты, слухи, забавные случаи… Все это в ваших устах имеет столь четкую направленность, что наводит нас… — Балмасов замялся.

— На мысль? — подсказал Аюшин.

— Совершенно верно. Просматривается явная попытка принизить, выставить в недостойном виде, в оскорбительном смысле работу, которую ведет наш народ, наше руководство. Если мы соберем вместе побасенки, которые вы рассказали за последние полгода… — Балмасов кивнул в сторону стола, и Аюшин с удивлением увидел, что там, словно сгустившись из воздуха, появилась коричневая папка страниц этак с полсотни, а скосив глаза, он прочитал на обложке свою фамилию, написанную крупными фиолетовыми буквами. — Так вот, если мы все это сложим и оценим… Получается весьма целеустремленная деятельность. Вчера, например, вы три или четыре раза рассказали анекдот про Мавзолей…

— Пять раз, — поправил Плаксин, заглянув в папку.

— Про то, как чукчу живьем в Мавзолей положили? — спросил Аюшин. — Но ведь Мавзолей — только могила, может быть, дороже обычной. И туда могут положить кого угодно…

— Не надо. — Балмасов поморщился. — Не надо, Юрий Николаевич. Все мы прекрасно понимаем смысл анекдота. Мавзолей — святыня народная. Я привел этот пример лишь для того, чтобы вы знали… Понимаете? Очень хорошо. И как же нам поступить?

— Право, не знаю даже, что и посоветовать, — растерянно проговорил Аюшин, мучительно пытаясь вспомнить, кому он вчера рассказывал про злополучного чукчу. — Мне кажется, что в любом случае вы поступите так, как того требует закон.

— Разумеется, — кивнул Плаксин. — Но закон позволяет нам учитывать личность человека, его собственную оценку своих деяний.

— Скажите, — заговорил Балмасов, — вы… и дальше намерены работать в газете?

— Если не возражаете.

— Хочу вам открыть некоторые наши служебные тайны…

— Может, не стоит?

— Отчего же… У нас есть надежные данные о том, что ведется большая, продуманная работа по дискредитации нашего государства. Задействованы мощные центры, выделены деньги, подключены очень серьезные силы… И вы, может быть, сами того не зная… во всяком случае, мне так хочется думать… стали одним из исполнителей…

— Где вы берете эти анекдоты? — резко спросил Плаксин.

Аюшин молчал.

— Здесь принято отвечать на вопросы, — напомнил Балмасов.

— Ха, если я скажу, что слышал в курилке, вы же мне не поверите.

— Почему же, — отечески улыбнулся Балмасов. — Охотно поверю.