Стендаль - О любви

Карно , Лазар (1753–1823) – деятель французской революции; после восстановления Бурбонов (1815) подвергся изгнанию как «цареубийца» и окончил свои дни в Магдебурге.

Стр. 555. Г-жа де Турвель и Вальмон – герои романа Шодерло де Лакло «Опасные связи».

Жюли д’Этанж и Вольмар – герои «Новой Элоизы» Руссо.

Г-н Гранженев, отправляющийся… на ту улицу… – История Гранженева, добровольно отправившегося на смерть, действительно рассказана в «Мемуарах» г-жи Ролан. Но Стендаль исказил некоторые подробности: капуцин Шабо не был убийцей Гранженева, а, напротив, выразил желание разделить его судьбу, хотя в последнюю минуту и уклонился от этого.

Стр. 562. Г -жа де Монтеспан – любовница состарившегося Людовика XIV; была известна своим ханжеством. Г-жа Дюбарри – любовница Людовика XV, в эпоху революции обвиненная в связях с иностранцами и гильотинированная (1793).

О процессе королевы. – Речь идет о Каролине-Амалии, дочери герцога Брауншвейгского и жене английского короля Георга IV, который в 1821 году затеял с нею бракоразводный процесс, но проиграл его, так как на суде было установлено, что он сам вел не менее порочную жизнь, чем его жена.

Стр. 567. Герцог Ришелье (1696–1788) – фаворит Людовика XV, соблазнил и затем бросил г-жу Мишлен, которая этого не пережила. Случай этот описан в подложных «Мемуарах» герцога Ришелье (изданных в 1790 году) и изображен в драме Александра Дюваля «Молодость Ришелье» (1796).

Трестальон – вождь террористической шайки, которая на юге Франции в начале Реставрации убивала всех, кто был связан с Империей или революцией. Несмотря на многочисленные запросы в палате депутатов, Трестальон остался безнаказанным.

Стр. 568. Избирательный закон – знаменитый закон «о двойном голосовании», принятый 12 июня 1820 года и обеспечивавший перевес крупным помещикам. Он послужил началом реакции, которая привела к революции 1830 года.

Стр. 570. Вол – по-видимому, Вольтерра, где Стендаль действительно мог быть в 1819 году. Козья жимолость – какая-то деталь пейзажа, врезавшаяся в его память в момент сильного душевного волнения.

Стр. 571. Каза-Леккьо – местечко в 10 километрах от Болоньи, отличающееся большой живописностью.

Известный разговор Пон-де-Вейля и г-жи Дюдефан у камина.

Эта книга – вольный перевод итальянской рукописи Ливно Висконти, в высшей степени выдающегося молодого человека, недавно умершего у себя на родине в Вольтерре. В день своей нежданной кончины он позволил переводчику опубликовать его «Опыт о любви», если переводчик окажется в состоянии дать ему пристойную форму.

Если эта особенность не наблюдается у мужчин, то это происходит оттого, что им не приходится жертвовать стыдливостью ради одного мгновения.

Это значит, что один и тот же оттенок жизни дает лишь мгновение полного счастья; но поведение страстного человека меняется по десять раз в день.

То, что романы XVII века называли внезапной вспышкой, решающей судьбу героя и его возлюбленной, есть движение души, затасканное бесконечным числом бумагомарателей, но от этого не менее существующее в природе; оно происходит от невозможности долго вести оборону. Любящая женщина слишком счастлива чувством, которое она испытывает, чтобы быть в состоянии искусно притвориться; благоразумие ей надоедает, она пренебрегает всякой осторожностью и слепо отдается счастью любви. Недоверие делает внезапную вспышку невозможной.

Я назвал этот опыт идеологической книгой. Моею целью было указать, что, хотя она и называется «Любовь», это не роман и особенно что она лишена занимательности романа. Прошу прощения у философов за употребление слова идеология. В мои намерения, конечно, не входило присваивать термин, на который имеют право другие. Если идеология представляет собою подробное описание идеи и всего того, что может входить в их состав, то настоящая книга есть подробное и тщательное описание всех чувств, входящих в состав страсти, именуемой любовью. К тому же я извлекаю из этого описания несколько выводов – например, способ исцелиться от любви. Я не знаю слова, означающего по-гречески рассуждение о чувствах, подобно тому, как идеология означает рассуждение об идеях. Я мог бы попросить моих ученых друзей выдумать подходящее слово, но мне уже в достаточной мере неприятно, что я вынужден был прибегнуть к новому слову кристаллизация, и я вполне допускаю, что, если моя книга найдет читателей, они этого слова мне не простят. Сознаюсь, что, избежав его, я проявил бы некоторый литературный талант; я пытался сделать это, но безуспешно. Без этого слова, выражающего, по-моему, основную сущность безумия, именуемого любовью, безумия, которое все же доставляет человеку величайшее наслаждение, какое только дано испытать на земле существам его породы, без употребления этого слова, которое постоянно пришлось бы заменять весьма длинной перифразой, мое описание того, что происходит в уме и в сердце влюбленного, сделалось бы неясным, тяжелым, скучным даже для меня, автора: каково же было бы читателю?