Эмма Ангстрём - Человек в стене

Альва молча постояла в тишине. Все вокруг казалось чужим и странным. Уезжая из старого дома, она не плакала, но чувствовала: мама ждет от нее слез. Вот почему они с мамой приехали в грузовом фургоне, а Санну и Эббу подбросила Туве. Но она не плакала. Она чувствовала одну лишь пустоту, словно вся их другая, прошлая жизнь осталась позади.

Снаружи, в прихожей, что-то грохнуло. Раздался сердитый мужской крик, адресованный кому-то, кто отвечал низким резким голосом. Тут, в комнате, хотя бы никто не шумел. Даже без мебели она казалась тесной, словно в ней что-то уже стояло, хотя на самом деле это было не так.

Альва подошла к окну и уселась, сгорбившись и подтянув под себя ноги. Ниша идеально для этого годилась. Внутренний двор заливал слабый свет прожекторов, и листья блестели под дождем, который начал литься из тяжелых туч. Через двор напротив стоял почти такой же дом, тоже постройки начала века. Альва подумала, что, наверное, добираться домой будет непросто. В пригороде все здания тоже выглядели одинаковыми, но там-то она наизусть выучила все до последнего булыжника на улице.

Дверь распахнулась, и один из грузчиков поставил на пол две коробки.

— Здравствуйте, молодая госпожа, — сказал он, — получите подарочки. — Он улыбнулся Альве, но, увидев суровое выражение ее лица, отвернулся.

Альва открыла первую коробку и стала распаковывать свои книжки. Свинка-копилка и музыкальная шкатулка, которые достались ей от папы, были завернуты в пупырчатую пленку, но Санна и Эбба уже полопали почти все пузырики. Эбба громко смеялась, когда они взрывались у нее между пальцами.

Унаследованные от мамы книги про Нэнси Дрю [2] Девушка-детектив, героиня популярного по сей день цикла книг и многочисленных фильмов, телесериалов и компьютерных игр, созданных на его основе. Первая книга о Нэнси Дрю, вышедшая в США в 1930 году, была написана коллективом авторов и опубликована под псевдонимом Кэролайн Кин. она поставила на нижнюю полку, старательно спрятав за ними энциклопедию паранормальных явлений. Альва знала, что маме не нравится такое чтение, но устоять было сложно. Все это так увлекательно! Научившись как следует читать, она каждый вечер непременно пролистывала энциклопедию. Она так часто это проделывала, что клей в некоторых местах осыпался и страницы уже не прикреплялись к корешку. В прикроватной тумбочке у Альвы был спрятан фонарик, а значит, она могла читать под одеялом до тех пор, пока не заснет.

В другой коробке были картины, написанные Альвиной бабушкой. Девочка достала их и, развернув упаковочную бумагу, расставила вдоль стены. Они были красивыми, но Альва пока еще не поняла их до конца. И не поймешь, говорила мама, но Альва считала, что, раскрыв разум и каким-то образом проникнув в картины, она сможет увидеть то, что видела бабушка, когда их писала.

Картин, написанных чистыми смелыми цветами и изображавших разные геометрические орнаменты, было три. Одна — светло-розовая и желтая, с бирюзовыми и темно-синими прожилками. Розовые и красные участки образовывали кольца, они, если посмотреть под определенным углом, превращались в лепестки цветка, в центре которого располагалась спираль. Вторая — оранжево-красная, с лазурно-голубыми морскими ракушками вокруг букета цветов. Ракушки обрамляла толстая черная змея с красными капельками глаз. Третью Альва любила больше прочих. На черно-золотом фоне размещался треугольник, разделенный на семь участков, каждый — своего цвета радуги. Над треугольником висел золотой круг с зеленым окаймлением.

Альва легла на пол перед полотнами так близко, что могла различать отдельные мазки. Девочка понимала, что картины — код, который нужно расшифровать, а символы пытаются что-то сказать ей, но мама отказывалась говорить на эти темы, сколько бы она ее ни теребила.

— Знаешь, бабушка была не совсем здорова, когда писала эти свои последние работы, — отвечала она всякий раз, когда Альва приставала к ней с вопросами.

Это не помешало девочке искать в книгах символы, которые могли бы помочь ей расшифровать картины. Вначале она не сомневалась, что кодированное сообщение обращено к ней одной, но теперь уже не была так в этом уверена. Быть может, послание предназначалось всем и в нем содержалось нечто такое, что бабушка хотела сказать, когда уже не могла говорить как следует.

Когда коробки опустели, Альва отступила на шаг назад. Все ее вещи теперь стояли на полках, но она по-прежнему чувствовала себя в этой комнате как-то неправильно. Может, атмосфера тесноты пропитала и испортила ее книги — в этой новой квартире даже ее собственные вещи казались странными и незнакомыми.