Александр Тараданкин - Последняя вода

А еще каждый, кому предстоит стать офицером, проходит морально-психологическую подготовку — учится смелости. Для этого создана специальная полоса. Нужно пройти по бревну над пропастью с водой внизу, прорваться через огонь горящего дома, сквозь дым, прыгнуть с большой высоты, на головокружительной высоте переправиться по канату. Курсанты «обкатываются» танками и окуриваются дымом, имитирующим отравляющие вещества, которые может применить противник. А если гранатометание — то боевое. Прибавьте ко всему этому физическую подготовку, закалку, и человек, попадая в самые сложные условия, не растеряется, не спасует перед трудностями. Он готов ко всяким испытаниям.

И есть еще практика, стажировка. Курсанты выезжают на границу и несут настоящую службу, ходят в настоящие наряды и по всей строгости отвечают за обучение солдат доверенных им подразделений.

Помню Евгения Гамаюнова, окончившего училище с золотой медалью. Хоть и не встречался я с ним после, но, думаю, служба его идет хорошо. О Гамаюнове много добрых слов говорили мне и курсанты и преподаватели. Удивительный парень — все успевал, прекрасный был спортсмен, непременный участник концертов художественной самодеятельности, прекрасно читал Маяковского (его любимый поэт), сам сочинял стихи. И еще Гамаюнов за время своей учебы ухитрился подготовить несколько рефератов, которые были признаны лучшими, и прочитать больше всех книг. И при всем этом всегда имел круглые пятерки.

Синеглазый шатен с живым открытым лицом, с выправкой кадрового военного, он легко, образно выражал свои мысли. С ним хотелось беседовать, об учебе и будущем говорил с увлечением.

Вспоминал летнюю стажировку, глаза лучились.

— Знаете, где мне посчастливилось работать?! В Брестском отряде, на заставе имени Андрея Кижеватова. Ходил старшим наряда. Камни, изрешеченные пулями. Ходил, и сердце захватывало. Прикосновение к героическому прошлому Родины волнует. Вы не были в Брестской крепости ночью?.. Я был. Передать чувства, которые охватывают тебя, — невозможно. Хочется идти строевым шагом. И хочется не нарушать торжественной тишины.

— Ну как вам понравилось в дивизионе? — спросил меня как-то заместитель начальника училища полковник Феликс Николаевич Горлинский. В тот вечер мы ходили с ним по классам, заставляя в них «разговаривать стены». Вопрос такой из уст Горлинского был мне понятен. Феликс Николаевич сам был тут командиром дивизиона и с присущей ему энергией создавал возможный уют в старом уже помещении, мало похожем на то светлое здание, в котором живут теперь курсанты. И нынешний полковник сам некогда именно здесь, в Бабушкине, надел лейтенантские погоны. Потом основательно объездил границы — от западных до Курил, через пятнадцать лет был направлен сюда, чтобы воспитывать будущих офицеров. Феликс Николаевич горячий энтузиаст всего нового, что приходило сюда, — от совершенствования учебного процесса до курсантского быта.

Понравилось ли в дивизионе? Бесспорно. Живут сейчас курсанты в просторных помещениях, где много воздуха и света. Здесь широкие коридоры, прекрасно оборудованные Ленинские комнаты и залы для самостоятельной работы и отдыха, библиотека. Современная мебель, пианино, на лакированных стеллажах несколько баянов, аккордеонов, большой, последней марки, телевизор.

А какие тут комнаты бытового обслуживания! Любо зайти. Чистота, порядок. Тут тебе и зеркала, чтобы видеть, какова у тебя выправка и как сидит на тебе одежда. И набор утюгов, и все необходимое для чистки «до сияния» сапог и пуговиц.

Надолго запомнилось теплое солнечное утро в одном из дивизионов. Это был конец весны. Комната бытового обслуживания в тот день была особенно «популярна»: всем хотелось поглядеть на себя в офицерской форме. В первый раз вчерашние курсанты должны были перешагнуть порог казармы в лейтенантских погонах и пройти по Москве, полюбившемуся на всю жизнь городу, где всегда ощущается стремительный ритм жизни, вечное горение людей, их страстное стремление откликнуться на события дня.

То теплое утро действительно было необычайно приветливым. Словно по заказу прекратились дожди, лившие над Москвой несколько дней подряд, и вымытая зелень деревьев стала такой яркой и праздничной, словно хотела доказать свою причастность к цвету пограничных войск, напомнить выпускникам, что скоро не улицы городов, а сень зеленых зарослей будет их союзницей на многих дальних тропах.