Александр Тараданкин - Последняя вода

В эту ночь к заливу, что южней скалистого мыса, были направлены в наряд Павел Шелков и Николай Хлыстенков. Над морем шевелился седой туман, жался к воде, скрывая легкую зыбь. Ее было видно лишь у берега, где туман отступил. Вдали, над белой пеленой, выделялось продолговатое пятно — вершина скалы. Луна, выкатившись на небо еще засветло, теперь уже собиралась на покой.

— Спустимся ниже, пройдем у воды, а потом по маршруту, — предложил Шелков.

Придерживаясь руками за скалы и кусты, чтобы не оступиться на сырых камнях, пограничники начали спускаться к берегу. Туман мешал наблюдать за морем и тем, кто дежурил сегодня на мысе. Там вспыхнул прожектор. Его луч медленно ползал из стороны в сторону, и белесая кисея пугливо расступалась. А в заливе было по-прежнему темно.

Но вот с берега потянул теплый, пахнущий травами ветерок и начал теснить туман в море. Видимость сразу улучшилась. Солдаты поднялись на знакомую тропку, хоженую-перехоженую. Километр — поворот, и опять километр. Движения бесшумны, размеренны, ноги привычно находят дорогу. Кругом берег, море, снова берег, снова море.

…Это случилось в третьем часу ночи. На прибрежной чешуе воды пограничники одновременно заметили темный предмет. Остановились. Может быть, показалось? Нет, ошибки не было. Значит, надо проверить. Не раз приходилось солдатам часами наблюдать за приближением какого-нибудь бревна, бочки. Но мало ли что могут принести морские волны!

Пограничники двинулись вдоль берега. Гонимый небольшим течением предмет, привлекший их внимание, должно было прибить к острову метрах в ста левее. Неожиданно черная черточка на воде изменила направление движения. Нет, это было не бревно и не доска, а живое существо, которое двигалось не по воле волн, а расчетливо выбирая место, где удобнее выйти на берег.

— Спускайся кустами, — тихо сказал Шелков. — Если что, задержание по моей команде.

Заросли низкорослого бамбука были густыми, как камыш на болоте. Чтобы не шуметь, приходилось их очень осторожно раздвигать. Оказавшись метрах в двадцати пяти от песчаной косы, пограничники укрылись за кустом.

Продолговатая фигура несколько минут лежала неподвижно. Потом слегка приподнялась над песком и, словно ящерица, поползла к кустарнику.

Это был, конечно, человек. Но человек весьма необычного вида. Ничего подобного раньше солдатам встречать не приходилось. Голова, казалось, не имела шеи, а вросла в непомерно большие плечи, талия отсутствовала, толстые слоновьи ноги заканчивались огромными ступнями. Несмотря на то что неизвестный находился от пограничников еще на значительном расстоянии, было слышно тяжелое сопение.

Вот он поднялся, замер, стал оглядываться. Не заметив, видимо, ничего подозрительного, опустился на колени. Начал рыть яму в земле, а потом подтащил к себе лежавший у воды четырехугольный пухлый черный коврик. Раздался звук, похожий на долгий выдох. Коврик, скатанный в рулон, стал теперь рюкзаком: нарушитель стащил с него какую-то мягкую оболочку и спрятал ее в землю.

Глаза пограничников не упускали ни одного движения незнакомца. Это был редкий спектакль, глава из детективного романа, участниками которого они вдруг оказались.

Живой нарушитель находился в нескольких метрах от них.

Шелков решил, что ждать больше нельзя, и рванулся вперед. Мигом он очутился за спиной незнакомца.

— Встать! Руки вверх!

Нарушитель вскочил, словно подброшенный пружиной, и, согнувшись, метнулся в чащобу. Раздался треск ломающихся ветвей.

— Стой! Ни с места! — прозвучал оттуда голос Хлыстенкова.

Пятясь, незнакомец снова оказался рядом с сержантом, и в спину его уперлось дуло автомата.

— Не двигаться! Ноги шире! Еще шире! — командовал Шелков. Он достал ракетницу — в небо взвились вестницы тревоги: «Граница нарушена!»

Задержанный безропотно выполнял все приказания. Сержант включил электрический фонарь и осветил нарушителя. На нем был причудливый резиновый костюм: шлем обтягивал голову, оставляя открытым только лицо — бледное, с испуганными глазами.

— Кто такой? — спросил Шелков.

— Мне, ребята, к рыбакам было нужно! — дрожащим голосом на чистом русском языке ответил незнакомец. — Я к ним, знаете ли…

Он сам почувствовал, насколько нелепыми и неуместными были эти слова, и замолчал.

— Оружие есть?

— Есть.

— Где? Стоп… Не шевелиться! Рук не опускать! Отвечать: где?

— Под костюмом. На груди карман…

Шелков шарил рукой по холодной, гладкой и все еще мокрой резине. Наконец у подбородка нашел круглую резиновую пуговицу, отстегнул и под клапаном нащупал язычок замка тугой «молнии». Распустив ее, засунул руку внутрь, добрался до кармана, вытащил пистолет, разрядил его.