Леон Баттиста Альберти - Книги о семье

ЛИОНАРДО. Что до меня, я считаю, что внимательный и сообразительный отец без труда поймет, к каким занятиям и какому поприщу склонны и расположены его сыновья. Что может быть сомнительнее и ненадежнее, чем поиски вещей, скрытых природой глубоко под покровами земли и вовсе не предназначенных для обозрения? И все же мы видим, что умелые работники обнаружили и достали их. Кто рассказал жадным и алчным, что под землей лежат металлы, серебро и золото? Кто научил их? Кто открыл для них столь трудный и рискованный путь? Кто уверил их, что там находятся драгоценные металлы, а не свинец? Есть приметы и знаки, которые побудили их к розыску и помогли им найти искомое, извлечь его и использовать. Человеческая изобретательность и старания не оставили скрытой ни одной из этих потаенных вещей. Вот архитекторы, которые собираются построить колодец или фонтан. Прежде чем приступить к делу, они изучают приметы, потому что бесполезно копать там, где нет подземного слоя с хорошей, чистой и доступной водой. Таким образом, они ищут на земле те признаки, по которым можно узнать, что находится в глубине, под ней, внутри. Если почва туфовая, сухая и песчаная, то не стоит тратить на нее силы, но там, где растут кустарники, ивы и мирты, и им подобная зелень, там они могут на что-то рассчитывать. Так же они прослеживают удобное место для строительства и по приметам определяют, как лучше расположить строение. Подобным образом должны поступать и отцы по отношению к сыновьям. Пусть они изо дня в день наблюдают, какие навыки дети усваивают, что их привлекает, к чему они склонны и что им нравится меньше всего. Так они накопят много ясных указаний, которые позволят сделать вполне определенные выводы. И если ты думаешь, что признаки, которые позволяют проникнуть в глубину прочих вещей, более надежны, чем те, что относятся к нравам и внешности людей, по природе склонных к соединению, охотно и намеренно сходящихся друг с другом, испытывающих радость от совместной жизни и избегающих одиночества, которое их угнетает и огорчает; если ты считаешь, что о людях нельзя судить столь же уверенно по внешним признакам, как о других неочевидных предметах, труднодоступных для смертных с точки зрения их познания и использования, то ты глубоко ошибаешься. Природа, как величайший создатель вещей, не только предназначила человека для жизни в открытую и в обществе прочих людей, но, что представляется несомненным, вложила в него потребность общаться с помощью речей и других средств с прочими людьми и обнаруживать перед ними свои чувства и привязанности, поэтому мало кому удается скрывать собственные мысли и дела, так чтобы никто не узнал о них хотя бы отчасти. Похоже, что сама природа в момент появления каждой вещи на свет вкладывает в нее и придает ей некие явные и отчетливые приметы и знаки, так что эти вещи предстают перед людьми в таком виде, который позволяет познать и использовать их в меру заложенной в них полезности. Кроме того, в душе и уме смертных природа заронила бесчисленные семена и зажгла свет скрытого познания причин, порождающих одни и те же схожие вещи и помогающих понять, откуда и для чего они берутся. Сюда прибавляется и удивительная, божественная способность выбирать и различать, какая среди этих вещей полезна, а какая вредна, какая пагубна, а какая спасительна, какая пригодна, какая нет. Мы видим, что едва растение пробивается из почвы, опытный и внимательный человек его распознает, а менее опытный заметит его не сразу. Во всяком случае, любую вещь можно распознать прежде, чем она исчезнет, и использовать прежде, чем она пропадет. Так же, я полагаю, природа поступает и с людьми. Поступки детей она не скрывает завесой непонимания и не ограничивает суждения отцов настолько, чтобы в своей неопытности и невежестве они не могли разобрать, к чему больше всего пригодны их сыновья. Ты можешь убедиться, что с первого дня, как ребенок начинает проявлять некоторые наклонности, сразу можно понять, к чему ведет его природа. Врачи, как я припоминаю, говорят, будто если младенцы, перед которыми щелкают или хлопают руками, смотрят на тебя и к тебе тянутся, это значит, что они пригодны для телесных упражнений и занятий с оружием. Если же они прислушиваются больше к присловьям и напевам, которыми их успокаивают и убаюкивают, тогда им суждены спокойные и досужие занятия словесностью и наукой. Внимательный отец изо дня в день будет следить и думать о детях, чтобы лучше понимать каждый их поступок, каждое слово и жест, как тот богатый земледелец Сервий Оппидий из Канузия, о котором пишут, что он примечал за одним из своих сыновей привычку всегда держать за пазухой орешки, которыми тот играл, раздавая их направо и налево, а за другим, более смирным и понурым, склонность пересчитывать эти орехи и перепрятывать их из одной ямки в другую. Отцу этого было достаточно, чтобы узнать характер и предрасположенность каждого из них. Перед смертью он позвал сыновей к себе и сообщил, что желает разделить между ними наследство, потому что ему не хотелось бы, чтобы они наделали глупостей, имея повод для ссоры. Он заверил сыновей, что по природе они отличаются друг от друга, а именно, один из них скуп и прижимист, а другой – расточителен и склонен к мотовству. При таком различии в характерах и нраве отец не желал, чтобы они стали противоречить друг другу. Он хотел бы, чтобы сыновья не ссорились по поводу расходов и ведения хозяйства, потому что им трудно было бы договориться, а так между ними царила бы любовь и взаимное благорасположение [8] Гораций. Сатиры. II, 3, 168–186. . Итак, тут отец проявил полезное и похвальное старание. Так и должны поступать отцы: внимательно следить за каждым шагом ребенка и по малейшим признакам определять их нрав и наклонности, чтобы таким образом выяснить, к чему они предназначены природой.