Жан Лаффит - Весенние ласточки

— Хорошие результаты? — спросила Флери.

— Не очень…

Жак, смущенный присутствием депутата, не принимал участия в разговоре и думал о Жаклине. Скоро она кончит работу, и он встретит ее у ресторана. День прошел спокойно. Клюзо не вызывал его к себе, и Жак уже начал надеяться, что Брисак не приведет в исполнение свою угрозу…

— Я спешу, — сказал Морен, — меня ждет Роз.

— Вчера мы ее видели издали у стенда Дордони, но подойти к ней не смогли.

— Нам пришлось закрыть в шесть часов, не хватало товара. Небывалое количество народа.

— Заходите завтра вместе с Роз. Луи будет дома.

— Хорошо, если меня ничего не задержит. Еще восемь подписей — и палата будет созвана.

Морен пожелал им удачи и ушел.

Роз приехала с мужем на праздник «Юманите» и, воспользовавшись случаем, поговорила о предстоящих родах с молодым доктором Симоненом, другом Жака Сервэ. Он работал под руководством одного крупного профессора, который после поездки в СССР решил применить метод обезболивания родов во Франции. Он ждал, когда соберет тысячу положительных результатов, чтобы сделать сообщение на медицинском факультете. Он уже приближался к этой цифре, и о новом методе заговорили. В газетах тоже стали писать о его работе, одни поощрительно, другие с насмешкой, третьи — их было большинство — с предубеждением. Эти споры еще не привлекли внимания широких масс, мужчин этот вопрос мало волновал, а женщины в общем относились к новому методу с недоверием. Роз не сомневалась в положительных результатах, и первое свидание с доктором Симоненом еще больше воодушевило ее.

— Все в порядке. К концу года я должна буду приехать на первые занятия. До этого я раза три покажусь доктору, но это я могу сделать и в Перигё.

— А где ты будешь рожать?

— В Париже, конечно. Пока что этот метод применяется только в поликлинике металлистов с красивым названием «Васильки». Я уже записалась.

Шарль Морен невольно улыбнулся.

— Я вижу, ты не теряешь времени. Ведь тебе осталось еще шесть месяцев.

— Они ежедневно получают массу заявок, и не только от женщин нашего круга. Доктор Симонен работает в клинике шестнадцатого района — по этому методу рожают и богатые пациентки. Они беспрекословно слушаются его, не хуже простых работниц. Им это стоит несколько дороже, вот и все.

— Ну, ты довольна?

— Мне очень хочется, чтобы все произошло поскорее.

Утомившись от поездки, от праздника в Венсене и всяких дел в городе, Роз рано легла и принялась вязать крошечные шерстяные башмачки, но когда вошел Морен, она сидела на кровати, уронив вязанье на колени, и плакала. На ночном столике маленький радиоприемник передавал тихую танцевальную музыку…

— Дорогая моя, что с тобой?

— Ничего.

— Ты больна? — взволнованно расспрашивал ее Морен. — Тебе нехорошо? Ведь ты была такой веселой, когда мы с тобой расстались!

— Я здорова, но просто боюсь.

Шарль обнял ее.

— Ведь все в порядке. Держу пари, что будет мальчик, я уверен.

— Вот в том-то и дело. Только что по радио сообщили окончательные результаты: в Германии реваншисты получили большинство голосов.

Последнее собрание комитета мира превзошло все ожидания Ирэн Фурнье — присутствовало около сорока человек и среди них восемь новых членов. Правда, председательствовал профессор Ренгэ.

Как только он вернулся в город после каникул, Ирэн и Леон Бурген отправились к нему. Это было через неделю после германских выборов.

— Партия Аденауэра получила пять миллионов голосов, — сообщила Ирэн, — и большинство мест в парламенте.

В ответ профессор пожал плечами и, к удивлению своей собеседницы, сказал:

— Таких результатов и следовало ожидать, немцы в основном хотят добиться воссоединения государства, поэтому они голосуют за сильнейшую партию. Я бы даже счел, что ЕОС может удержать их в разумных рамках, если бы дело было только в этом.

С его точки зрения, основным в германском вопросе было воссоединение Западной и Восточной Германии, в то время как, судя по заявлению, сделанному Аденауэром накануне выборов, речь шла уже не о воссоединении страны, а об освобождении восточной территории…

— Это угроза новой войны в Европе, наподобие той, которая была в Корее.

Леон Бурген, вспомнив о доводах, которые приводились на собраниях комитета, вставил:

— Возможно, они не решатся напасть на восточную часть и скорее всего начнут с запада, как это было в тридцать девятом году, то есть с Франции.