Стерьо Спассе - Они были не одни

— На днях один из кьяхи, потирая от радости руки, говорил Гьергу: «Скоро пожалует к нам из Тираны бей. Как он приедет, сразу начнем постройку новой башни. С воскресенья и приступим». А когда Гьерг им сказал, что в воскресенье Коровеш справляет свадьбу сына, они только оскалили зубы и промолчали.

— Ну, друзья мои, тут ничего не поделаешь! Земля бея, и мы, наши тела и души, тоже принадлежим ему. Нет у нас ничего своего, кроме рубахи на теле, — ответил старик и добавил: — Оставим лучше этот разговор — завтра у нас свадьба, а вы пожалуйте к нам с вечера, дорогие гости. Желаю всяческих благ вашему дому!

И, взяв палочку, старик отправлялся дальше и уже стучался у следующих дверей и снова звал на свадьбу. Ему сейчас ни о чем другом не хотелось думать, кроме как о свадьбе сына, а между тем… все озабочены, встревожены предстоящим приездом бея.

Получить документы, необходимые для женитьбы сына, оказалось не таким простым делом. Четырежды ходил он в Шён-Паль, в общинное управление, и ничего не добился. В первый раз глава общин велел ему прийти в другой день, так как теперь он занят. Во второй раз ему сказали, что нет секретаря. В третий раз не оказалось на месте метрических книг: их затребовали в Корчу. В четвертый же раз не нашлось гербовых марок. После всего этого с дядей Коровешем лучше было не заговаривать: так он рассердился.

— Эх, и тут выматывают из нас душу! Четыре раза таскались мы туда с невестой, и никакого проку! — жаловался старик всему селу.

Жалобы эти услышал и Рако Ферра. Он усмехнулся:

— Так и быть, дядя Коровеш, помогу тебе! Научу, как нужно поступать. Пошли им в Шён-Паль чего-нибудь жирненького да побольше раки, и все уладится само собой.

Только теперь старик понял, на какую ногу хромал его осел!

«Где наше не пропадало! Куда ушло девяносто девять, пусть уходят и все сто!» — решил он и, не долго думая, в один прекрасный день со своим старшим сыном послал главе общинного управления в подарок жирную овцу и несколько бутылок раки. И все сразу уладилось: не пришлось больше таскаться в Шён-Паль, не понадобилось ни метрических книг, ни гербовых марок, ни свидетелей. Со всеми формальностями было покончено в два счета.

Одна забота с плеч долой, но появились другие. С распустившимися весной почками пожаловал к крестьянам их милостивый бей. Он решил исполнить то, что задумал еще несколько месяцев тому назад: заставить всех крестьян Дритаса строить ему новую башню на холме Бели, где пока еще стояла хижина Ндреко. И такую прекрасную, чтобы равной ей не было во всей округе Корчи! А Ндреко пусть убирается вниз, в лощину, к самому ущелью, и устраивается, как хочет. Какое дело бею, что там не только теленка некуда выпустить, но и рогожку расстелить негде? Что поделаешь?

«Нет у нас ничего, кроме рубахи на теле», — повторил про себя Коровеш и снова начал думать о предстоящей свадьбе сына — на это его натолкнула веселая песня, донесшаяся с крыльца его дома. Там было полно девушек. Они пели и, как того требовал старый обычай, разламывали и крошили «калач жениха». Старик весь ожил: точь-в-точь так было и перед его свадьбой… будто возвращалась его молодость!

Усталый, он вернулся домой и прилег у очага. Жена напоила его горячим раки с сахаром. Невестка, жена старшего сына, хорошенько натерла ему спину. До прихода гостей старик успел отдохнуть.

— Смотри, муж, будь сегодня весел и приветлив, не забудь, женим последнего, младшего сына, — говорила ему старуха.

— Ты права, жена, нам уже больше не придется женить своих детей, — отвечал Коровеш, потягивая раки, и добавил: — Пошли им бог счастливой жизни, пусть невеста принесет нам в дом счастье!

Все три комнаты дома Коровеша были застланы новыми рогожами. Вдоль стен лежали подушки, набитые соломой. В очаге потрескивали сухие поленья. С потолка, черного от копоти, еще утром смели паутину и хлопья сажи. Комнаты освещались неровным пламенем двух керосиновых ламп. Оно то вспыхивало, то еле мерцало.

Постепенно комнаты наполнялись гостями. Все семейство дяди Коровеша встречало их во дворе. Первыми пожаловали приглашенные из дальних деревень. Кто на лошади, кто пешком, кто один, кто с женой. Каждый явился с торбой подарков. Кто принес большой пирог, кто немного рису, кто сушеной рыбы. Члены семейства Коровеша все принимали с благодарностью. Затем вводили гостей в дом и усаживали на рогожи. Издалека доносились песни и приветственные возгласы. Это новые гости извещали о своем прибытии. На крыльце играла музыка, и не какая-нибудь, а целый оркестр из четырех человек. На волынке играл Голи — большой искусник, который нередко своей игрой приманивал девушек из соседних деревень. В кларнет дул Кутини, непременный завсегдатай всех пирушек и свадеб. Его музыка могла и мертвеца воскресить. В барабан бил Гули, да так сильно, что эти звуки походили на пушечную стрельбу. Скрипача Пили, сына Кьирко, прозвали в селе цыганом. Какой это великий чародей! Его скрипка то плачет, то смеется. Он быстро взмахивает смычком, и мелодия получается у него похожей то на трели соловья, то на свист ветра, то на рокот прибоя. Крестьяне говорили, что, не будь он цыганом, никогда не смог бы так чудесно играть на скрипке.